По национальным окраинам: Хакасия, Тува, Бурятия. Бонусом — Монголия

В этом году наше большое летнее путешествие оказалось самым небольшим из тех, что мы совершили с 2013 года. Были сытые и отчаянные времена, когда мы проводили в дороге до 3 и более месяцев и достигали с берегов Байкала столицу Португалии город Лиссабон. Нынче счет на десятки тысяч километров пробега у нас упал по ряду причин, но не технических. Поэтому решено было количество заменить качеством: прокладывали такой маршрут, который был бы оригинальным и интересным.

Первоначально он выглядел так: Алтай, Хакасия, Тува, Монголия, Бурятия.

Алтай пришлось вычеркнуть из списка, поскольку красиво в основной маршрут его вписать не удалось, а некрасиво не хотелось. Пожертвовал я Алтаем еще и потому, что слишком много народа там толчется и, судя по их отчетам, я там побывал уже не раз — настолько все знакомо. Впрочем, идея с поездкой по Алтаю окончательно не отброшена, просто в очередной раз отложена до лучших времен. Надеюсь, они настанут…

Монголия в этом списке, понятно, идет бонусом, но я очень хотел пройти по этой стране последний еще нехоженый мной западный участок. Но об этом в свое время.

Подготовка в автопутешествию много времени не заняла: процесс уже отлаженный — стандартное ТО с диагностикой на нашем дизельном Прадике. В этот раз сверх регламента поменял правую рулевую тягу и втулки передних стабилизаторов. За несколько дней до старта обнаружил, что при торможении здорово бьет руль, и это при том, что тормозные диски и колодки были весной заменены. Нашел в гараже родные тормозные диски, которые прежде поменял по рекомендации сервисного центра (образовался бурт), свозил их на проточку и вновь установил. Проблема исчезла.
Помня о дорогах Монголии, забросил на верхний багажник еще одну запасную шину, которая, по счастью, не пригодилась. Все остальное по умолчанию, но с поправкой на то, что в дороге пробудем меньше обычного, то есть не более трех недель.

Итак, мы поехали!

Курорты Красноярского края

Дорогу от Иркутска до Красноярска я опускаю, поскольку всё, что на этом пути было интересного, я уже не раз описал. Да и к месту было бы сказать, что новые красоты обнаружить было бы сложно. Может, потому что не раз проходил по этому маршруту, создалось впечатление, что и, в общем-то, в Красноярском крае особо смотреть не на что. Последующие события опрокинули это предубеждение, но до тех мест в этот раз мы ещё не скоро доберемся, потому что двигаемся в Хакасию с конкретной целью: познакомиться со знаменитыми озерами Ширы.

Вообще-то, озер тут несколько, но курорт распознается по самому известному из них — Шира. Оно солоноватое и, по местной легенде, помогает от многих болезней. Но особых болячек у нас не было, поэтому мы выбрали местом отдыха озеро Иткуль. Оно пресное и очень чистое.

Хозяин нашего гостевого дома рассказал, что после купания в нем душ лучше не принимать, поскольку можно только испачкаться.
Кстати, знаменитая чистота этого озера обыгрывается в местных сортах водки. По приезду домой опробовал — ничего особенного…

За въезд на пляж по очень разбитой дороге пришлось заплатить. Охранник объяснил, что деньги берутся за посещение заповедника.

Действительно, столбики с соответствующими надписями присутствовали. Прорваться за них не представлялось возможным, поскольку все подходы перекопаны.

На небольшом пляже, кроме нас, еще было три десятка отдыхающих. Из удобств — дощатый сортир.

Но, может, первозданность окружающей среды и есть главный плюс этого местечка. Пока мы там загорали, довелось познакомиться с лаской. Любопытный зверек, но очень вертлявый. Из двадцати снимков, на которых я хотел его запечатлеть, он получился только на одном.

В этих местах непредсказуемость погоды — главная особенность. Несколько минут назад еще было солнышко, но вот набежали тучки и пора сворачивать пляжный отдых.

И так на дню может случаться несколько раз. Но непогода позволила ближе познакомиться с курортным местечком. Мне оно напомнило Аршан, что в Тункинской долине, правда, с задержкой в развитии на несколько лет. И там и тут курорты существуют за счет приезжих из соседних областей. Аршан за счет иркутян, а Шира за счет красноярцев. Правда, иркутяне никогда не скажут: «Приезжайте к нам в Аршан». А вот красноярцы про Ширу запросто.
Может, все идет со времен братьев Лебедей. Когда казалось, что все вокруг колхозное, все вокруг моё. Эта странность как-то проскользнула в комментариях к моим прежним записям о путешествиях, я даже засомневался: может, Хакассия вошла в состав края. Так оказалось — нет.
Ну и, конечно, на общем предпринимательском фоне хакасы мало заметны, в то время как в Аршане и Тунке буряты и монголы — основная движущая сила.

Но долго на озерах мы задерживаться не собирались, ибо нас ждал Абакан и небольшое приключение на пути к нему.

Хакасский Стоунхендж

Не доезжая 60 километров до Абакана мы свернули на проселок. До этого момента мы знали, что где-то недалеко имеется древний могильник, и указатель достопримечательностей, которых, кстати, в последнее время появилось много на обочинах российских дорог, подбодрил нас тем, что мы правильно двигаемся в долину царей. Пару раз мы, правда, останавливались для того, чтобы получить подтверждение у местных жителей, что мы перемещаемся в правильном направлении.

Когда из-под земли начали прорезаться первые менгиры, напоминающие шипы дракона, то мы окончательно уверились в том, что мы на правильном пути. Вдобавок нас подбадривал свежий след внедорожника, еще не успевший расплыться на мокром от дождя проселке.

Первый каменный круг с раскопом посредине сначала показался тем местом, куда мы и должны были попасть. Но небольшой разрушенный курган совсем не походил на обещанную долину царей, и мы, отойдя от эйфории, которая накрывает тебя, когда ты впервые сталкиваешься действительно с чем-то удивительным, решили оглядеться по сторонам. И в занавесе мелкого дождя увидели еще один, гораздо более крупный.

А уже с его вершины открылась величественная картина с десятками курганов, уходящих за горизонт.

Среди них был самый крупный, издалека напоминающий знаменитый Стоунхендж. И мы, конечно, двинулись к нему. По пути нам попался стенд, который предупреждал нас, что мы находимся на территории музея, который работает с 10 часов утра. Мы оказались у ворот намного раньше, но это не стало препятствием: из домика, напоминавшего юрту, вышел сотрудник и распахнул перед нами ворота.

— А где касса? — спросили мы.
— Касса это я, — ответил он.

Легко расставшись с символической суммой, мы в одиночку начали свою экскурсию по знаменитому Большому Салбыкскому кургану.

При входе нас ждал небольшой домик, где, собственно, была изложена история, связанная с раскопками самого крупного кургана этой долины.

Археологические работы здесь начались еще в 1954 году. Тогда же определили, что курган был насыпан в 3-4 веке до нашей эры. К началу раскопок высота кургана была 11 метров, но изначально он был втрое выше. Под гнетом веков земляная пирамида осела и расползлась. Может, разрушению могильника способствовало и то, что неоднократно пытались ограбить и однажды это сделали. Внутри были обнаружены костяки 7 человек. Главным был старец с физическими повреждениями скелета. Остальных, похоже, по ходу дела к нему добавляли. Возможно, так выглядел в древности семейный склеп владельца этой долины.

Основное открытие, сделанное при раскопках, заключалось в том, что это не просто могила влиятельного человека, обнесенная камнями и с насыпанным над ней холмом, а серьезное инженерное сооружение, вполне сопоставимое с уже упомянутым Стоунхенджем. Судите сами: появились они примерно в одно время; здесь и там практиковали человеческие захоронения; структура похожая (круг); работы по сооружению совершались просто титанические. Достаточно сказать, что многие из мегалитов, перемещенные к большому Салбыкскому кургану за десятки километров (до конца непонятно, каким образом) превосходят по весу камни Стоунхенджа.

… Удивительно было находиться внутри кургана, касаться мегалитов, поставленных здесь древними строителями, видеть руна, набитые рукой мастера, и ощущать бесконечность этой степи, которая когда-то жила какой-то другой, непонятной жизнью. А теперь здесь были только мы и духи долины, которые, по поверьям хакасов, вырвались из могильника.

Под усиливающимся дождем объехали еще несколько курганов, но ничего нового для себя не открыли и поэтому решили продолжить свой путь к Абакану.

Сергей Шойгу — министр обороны и художник

Мы въезжали в Абакан в дождь и в День молодежи. Странно было, конечно, наблюдать, как на пустой площади зажигал диджей, спрашивая: «Где же ваши руки?» и что-то дополнительно кричал. Мне показалось, что это просто репетиция, но последующая шумная ночь под окнами нашего отеля доказала, как глубоко я заблуждался.

Пока не лег на город известный «друг молодежи» мы все-таки ознакомились с местными достопримечательностями. О некоторых из них расскажу чуть позже и подробней.

Вообще, если ты хочешь что-то понять о городе и людях, которые в нем живут, то нужно идти в местный музей. Там всегда найдешь порой корявую, но настоящую историю. В Абакане музей просто протрясающий, в том смысле, что новый и насыщенный удивительными артефактами.

Все самое интересное из истории Хакассии здесь имеется в концентрированном виде. И мы еще побродим по его выставочным залам. Но сейчас сосредоточимся на другом.

Еще до начала нашего путешествия мы знали о том, что в Кызыле открылась выставка министра обороны России Сергея Шойгу. И мы ее собирались посмотреть. Но выезжая из Иркутска, уже знали, что она там закрылась. Тем более было приятно узнать, что она двигалась нам навстречу. Как выяснилось, творческое наследие министра обороны перемещалось с родины Сергея Кожугетовича к центру России тем же маршрутом, что когда-то двигались и монголы. Думаю, что и хайп будет нарастать пропорционально.

Как мне кажется, совместить должность министра обороны России и художника — задача очень сложная, но тем более заслуживающая внимания.

Что же нам показал Сергей Шойгу? Думаю, всю свою противоречивость: нежную акварель и грубую работу с деревом. Причем вся графика посвящена Богом забытой деревне, заснеженной и полуразрушенной. И в противовес этому — топорная работа с пнями, вскрывающая скрытые смыслы и потаенности.

Художник волей-неволей в своем творчестве демонстрирует свое естество. Душа Шойгу такая: ранимая и состоящая из тайников. Как мне кажется.

Кроме своих работ министр обороны привлек к выставке и художников из студии Грекова, которые специализируются на военной тематике. Может, мастерством они и превзошли своего министра, но естественностью вряд ли.

Есть в музее и свои интересные экспонаты, связанные с ратным делом.

Главный музей Абакана

Как и обещал, мы еще немного побродим по залам огромного музейного комплекса в Абакане. Его открыли в прошлом году, но шли к этому много лет. По некоторым сведениям, новый краеведческий музей планировали построить еще в 50-е годы прошлого века. Но лучше поздно, чем никогда: комплекс стал настоящим украшением хакасской столицы. Он выглядит впечатляюще снаружи, но еще больше потрясает, если заглянуть внутрь.

Здесь со­бра­ны мно­го­чис­лен­ные кол­лек­ции ар­хео­ло­ги­ческих древ­но­стей: мо­ну­мен­таль­ные ка­мен­ные из­ва­я­ния эпохи нео­ли­та, ка­мен­ные плиты с пет­ро­гли­фа­ми, та­штык­ские маски, из­де­лия из камня, кости, брон­зы, най­ден­ные при рас­коп­ках древ­них курга­нов Ха­ка­сии. В на­сто­я­щее время археоло­ги­че­ский фонд со­став­ля­ет более 20 тыс. пред­ме­тов. И на самую яркую часть этого богатства стоит посмотреть.

По утверждению главы Хакасии, сделанному на открытии этого музея — отсюда, по сути, началась вся история российской археологии.

И действительно, нынешняя территория Хакасии — это один из культурных центров человечества, причем до конца не изученный.

Попав сюда, вы, несомненно, сделаете для себя неожиданные открытия. Вот так, к слову, в представлении древнего художника выглядела женщина.

А тут даже не понять, что за черт.

Но зверюшки высечены во всех подробностях…

Если древностями Хакасия забита под завязку, то с современным искусством есть напряженка. Собственных фондов немного, и в основном помогают музейщики из соседнего Красноярского края.

Ну и нынешние передвижники вносят свою лепту: кажется, что я уже во всех российских городах повидал эту выставку репродукций Ван Гога. Ощущение такое, что «Ласковый май» вернулся в художественном обличии.

Абаканские «Сады Мечты»

Прежде чем покинуть Абакан мы познакомились с еще одной его достопримечательностью. О ней узнали заранее, еще до начала путешествия. И она преподносилась как главная жемчужина города. Речь идет о топиарном парке, который, по утверждению некоторых путеводителей, первый в своем роде и неповторимый.

Взбодренный такой рекламной подготовкой, я ожидал увидеть огромный парковый комплекс, и когда сквозь городскую застройку стала просвечивать река, то устремился к ней, игнорируя подсказки навигатора свернуть к ближайшему рынку.

Реку мы нашли, но парка там не было. Добрые горожане подсказали, что мы его проскочили на целый квартал и нужно откатить назад к уже знакомому рынку и на его задворках мы и обрящем искомый парк.

Как выяснилось, парк «Сады мечты» по территории напоминает большой городской сквер, но очень оригинально организованный. Он зонирован, то есть состоит из отдельных пространств. И это не территории для неспешных прогулок и отдохновения души, а коммерческий проект, заряженный на получение прибыли. Кстати, несмотря на платный вход, здесь было много посетителей и как-то уединиться было затруднительно.

В парке было все: кафе, аттракционы, зверинец и даже Эйфелева башня. А вот чего не было, так это обещанных топиарных скульптур.

Видимо, это связано с тем, что основатель «Садов мечты» ландшафтный дизайнер В. Антропов, который, собственно, и прославился созданием этих скульптур, отбыл в первопрестольную, а свое детище теперь посещает наездами.

Слов нет, даже в том состоянии, в котором парк находится сейчас, он интересен горожанам, которые жаждут развлечений и их здесь получают.

Местами он выглядит китчево со всеми этими китайскими скульптурками и фигурками, но местами очень достойно, особенно в районе прудика с зеркальными карпами и зарослями лотоса. Здесь есть небольшая малозаметная скамейка, можно присесть на нее и долго смотреть на рыбок и круги на воде.

Минусинск

Напомню, что мы путешествуем по национальным окраинам, но в итоге прибыли в один из самых русских городов на задворках империи. По переписи еще 1897 года в нем проживало более 90 процентов русских, около 3 процентов украинцев, чуть более полутора процентов татар…

Как вы уже знаете, мы двигаемся из Иркутска через Хакасию в Туву и далее, через Монголию в Бурятию. В Хакасию мы въехали через Красноярский край, но, чтобы попасть в Кызыл, мы должны выехать вновь в край, хотя у хакасов есть общая граница с тувинцами. Но к этому нас принуждает логистика: Абакан и Кызыл связаны отличной автодорогой «Енисей» и пока только ей, если не считать авиамоста. И в этом мы находим особые прелести. В частности, вот довелось побывать в Минусинке.

Отчего-то у меня основные ассоциации с этим городом связаны с рыбной продукцией. И почему-то (может, в связи с названием), мне казалось, что он находится на севере Красноярского края, но как выяснилось — почти на самом его юге.

Неожиданно городок оказался очень интересным, хотя выглядел местами запущенно. Мы запарковались возле этого замечательного собора и ножками обошли историческую часть Минусинска.

В царские времена город был местом ссылки, и здесь ее отбывали многие декабристы и революционеры. Памятник Ленину здесь поставлен по делу, ибо здесь Ильич бывал — ему разрешалось работать в местной библиотеке, которая сейчас превращена в музей и считается главной достопримечательностью.

Ленин, отлитый в металле, выглядит оригинально: в шапке-ушанке. Примерно так же экипированного вождя я видел в Рыбинске, что в Ярославской области. И тогда облыжно заявил, что он — единственный такой.

Отнюдь. Четыре памятника в ушанках, и три из них стоят по делу в Сибири. А вот на Волге он мог бы обойтись и кепкой.

Минусинск хоть и небольшой город, но, кроме ссыльных бунтовщиков, прославился и собственными кадрами. Здесь родился, не к ночи будет помянут, писатель Александр Бушков. А также нарком связи СССР и начальник вооружений РККА Иноккентий Халепский. Здесь жили и работали писатель Василий Ян, актер Андрей Панин и давший всем прикурить религиозный проповедник Виссарион, скромно называвший себя Христом, но до этого поработавший в Минусинском ГАИ на небольшой должности. Поразительно, что именно после увольнения из ГАИ он встал на новую стезю.
Однако побродим немного по старому Минусинску, подивимся его формам и былому величию, сходящему на нет.

Чего стоит хотя бы эта старинная гостиница, которая могла бы стать настоящей жемчужиной.

Или вот эта бывшая типография Метелкина. Она очень необычна: фасад каменный, а все остальное деревянное. Думаю, что недолго она простоит в таком состоянии, и местные на запыленных кое-где сохранившихся окнах рисуют ее будущее…

Шушенское: Ленин и крестьянин

Мимо Шушенского мы, понятно, не могли просто так проехать. Более того, решили там встать на ночевку.

Село всем известное. Ну, по крайней мере, тем, кто еще застал СССР. Кто не в курсе, докладываю: здесь на излете 19-го века провел три года в ссылке вождь мирового пролетариата Владимир Ульянов (Ленин).

Этот факт сыграл в истории села существенную роль, и из заштатной сибирской деревни на несколько десятков дворов Шушенское превратилось в советское время в процветающий поселок.

Главной достопримечательностью стали дома, в которых проживал Ильич. В одном он холостяковал, а в другом зажил семейной жизнью с Надеждой Крупской и ее матушкой.

В годы расцвета социализма в Шушенском создали мемориальный музей вождя. В его состав вошли не только два упомянутых дома, но и целая деревенская улица. И сюда, как говорится, по ленинским местам проложили туристический маршрут, и народ потянулся. На одном из сайтов я даже наткнулся на число посетителей — сотни тысяч! Верится, конечно, с трудом, но под это дело создана была инфраструктура. Во-первых, аэропорт. Он и сейчас есть. Во-вторых, огромная гостиница «Турист», в которой мы остановились и о которой расскажу чуть позже. В-третьих, собственно музейный комплекс. Сейчас он называется так — Историко-энтнографический музей-заповедник «Шушенское».

С него и начнем. Как видим, из названия исчезло упоминание о Ленине. Но это ядро экспозиции, вокруг которого все и образовалось. Сам музей мне напомнил «Ангарскую деревню» в Братске и отчасти иркутские «Тальцы», только с меньшей свободой передвижения.

Экскурсии в Шушенском проводятся только группами, лишь в самом ее конце разрешают свободно побродить по окрестностям.

Идеологическая подоплека происходящего почти стерта, все сосредоточено на бытовых деталях. В частности, здесь я узнал истинное значение некоторых знакомых слов. Местный мастер ложечных дел объяснил, что в деревенском понятии означает «хлебало». А это всего-то размер рта.

По нему и изготавливали ложку: ребенку поменьше, взрослому побольше, отсюда и выражение «Разевай рот по хлебалу». Или «целовальник». А это не то, что вы подумали, а продавец спиртного в местной питейной лавке. Прежде чем встать за прилавок, он целовал икону и клялся: торговать честно, водку не бодяжить и наливать полной мерой.

Винный набор, к слову, из дома, где жил Ленин.

Неожиданностью для меня было узнать, кто присматривал за ссыльным Лениным. А не кто иной как крестьянин Симон Ермолаев, бывший в ту пору волосным заседателем, в чьи обязанности входило наблюдение за ссыльными. Кстати, он был поручителем, как бы сейчас сказали, свидетелем на свадьбе Ульянова с Крупской.

Но не этим одним известен Симон. Через 6 лет его избрали в Первую Государственную Думу.

Царские СМИ тогра восторженно писали: «Мы только что пережили событие огромной исторической важности. Мы видели среди нас первого члена Государственной Думы, избранного из среды крестьян нашего уезда. Мы чествовали первого избранника трудовой, крестьянской сермяжной Сибири. В лице С. А. Ермолаева… вся крестьянская Русь совершила такой огромный шаг, какой ещё недавно ей не снился».

А у вас есть знакомый крестьянин, который бы сейчас заседал в Госдуме?

Меж тем, Ермолаев в Думе проработал недолго, как известно, царь быстро распустил ее. Но судьба крестьянина вышла на удивление забористой. При царе отсидел несколько месяцев за воззвание, направленное против самодержавия.

После революции колчаковцы считали Ермолаева большевиком, а красные партизаны расстреляли его 14-летнего сына. В зажиточном доме Симона попеременно размещался то штаб колчаковцев, то партизан.

Ермолаев написал воспоминания о Ленине, но Крупская заметила, что непростой крестьянин больше интересовался закупками у него телятины, нежели политической благонадежностью ссыльных.

Неудивительно, что Ермолаев попал под репрессии в 30-е годы. Его сын, проходивший по этому же делу, был расстрелян за то, что не донес об услышанном разговоре, в котором речь шла о свержении существующей власти. Сам Симон отсидел пять лет, а затем повторно арестовывался.

В 1946 году хлопотал о назначении ему персональной пенсии местного значения, но в ходатайстве было отказано. Умер через два года. Посмертно вместе с сыновьями реабилитирован.

Да это просто готовый блокбастер — «Судьба крестьянина в России». При том, что много еще чего необычного происходило в судьбе этого человека.

Странно, что судьба свела в сибирской глубинке двух таких разных людей: разрушителя империи, ведущего бюргерский образ жизни, и крестьянина, вроде поймавшего удачу за хвост, но все потерявшего в этих революционных штормах.

Но вернемся в музей-заповедник. Он в 90-е переживал упадок, но сейчас, похоже, переориентировался с революционной тематики на этнографическую. Нынче в старинной сибирской деревне можно не только погулять, но и пожить, окунувшись в настоящий крестьянский быт при наличии городских удобств.

И хотя удовольствие это не из дешевых, но востребованное. Нам показалось, что цены на него несколько завышенные и поэтому стали искать альтернативу. Увы, все квартиры под сдачу уже оказались заняты, поскольку в Шушенском со дня на день должен был начаться традиционный международный музыкальный фестиваль. Пришлось ехать в гостиницу «Турист». И тут мы прочувствовали всю глубину падения, которое пережило Шушенское с советских времен. В огромном гостиничном комплексе мы оказались едва ли не единственными постояльцами, а прежде народ сюда подвозили «Икарусами». Содержать его за наш счет явно не получится. Оттого всюду чувствуется запустение и тлен. Рано утром мы с облечением покинули гостиницу, которая из сотен виденных нами оказалась едва ли не худшей. А наш путь лежал на столицу Тувы — Кызыл.

Да, чуть не забыл. Относительно недавно в Шушенском установили памятник Николаю II. Теперь он составляет конкуренцию нескольким здешним монументам Владимиру Ленину. Видимо, в этом и есть ирония истории.

Долина царей Тувы

Скрывать не стану: в Туву мы въезжали с некоторой опаской, как в свое время в Ингушетию и Чечню. Но как по Кавказу, так и здесь, ничто не омрачило нашего автопутешествия. Но все же репутация не возникает на пустом месте. Неблагоприятный фон, или как бы сейчас сказали, бэкграунд заложен исторически.

Тува, как известно, вошла в состав СССР в 1944 году. Причем даже не как республика, а как автономная область. В зареве Великой Отечественной это вряд ли было самое заметное событие, но к этому времени тувинцы доказали, что являются самыми верными союзниками: они первыми поддержали СССР с первых дней агрессии, объявив войну Германии. Дальше — больше: передали весь свой золотой запас Союзу, начали формировать добровольческие части, которые воевали на советских фронтах, а также почти все внутренние ресурсы направили нам в помощь. И это дорогого стоило.

Но были и другие периоды. В основном, когда Россия демонстрировала свою слабость. Антирусские настроения пришлись на Гражданскую войну, когда Тува оказалась под властью колчаковцев, а также на 90-е годы (период распада СССР). Многие русскоязычные тогда покинули республику, но были и те, кто остался. В частности, мой однокурсник, который после окончания Иркутского госуниверситета получил распределение (было раньше такое понятие) в Кызыл и успешно там адаптировался.

Перед поездкой в Туву я ему позвонил. Увы, он в это время находился в отпуске в Краснодарском крае, но советами здорово помог.

Во-первых, он сказал, что ничего опасаться не нужно, если ты ведешь себя адекватно ситуации.
Во-вторых, не изображать из себя мАсквича: не вступать ни в какие разборки; не показывать никому факи; не обещать никому сексуальных приключений; и не учить никого как надо жить…
В-третьих, лучше всего остановиться в столице в гостинице напротив местного управления ФСБ.

В соответствии с рекомендациями и поступили, но были и нюансы.

Но прежде, чем добраться до столицы Тувы, мы немного поколесили по территории республики. До этого момента я был уверен, что в Сибири красивее Бурятии ничего нет. Не факт!

Дорога была просто замечательной, виды потрясающие. Придорожная торговля так же порадовала. Было много клубники и недорогой. В этом году, похоже, особенно уродило. Но на мой вкус байкальская все же вкусней.

После Красноярского края стало понятно, что въехал на территорию, где почитают духов тенгри, где в фаворе буддисты и шаманисты. Но нам не привыкать: оставляли на перевалах где монетку, где конфетку…

Не доезжая столицы, свернули на проселок, указывающий путь в долину царей Тувы. Конечно, в те давние времена ни царей, ни нынешней Тувы здесь не было. Но долина была и в ней происходила еще не до конца понятная жизнь, но наполненная событиями. Здесь, как и в Хакасии, высокая культура, которую называют скифской, оставила после себя сотни курганов, под которыми упокоились местные властители. И на некоторых из них сохранились образцы невероятного ювелирного искусства.

Мы оказались у самого известного из вскрытых курганов, сохранившего до наших времен все свои богатства — это Аржан-2.

Здесь в 2001 году российско-германская экспедиция обнаружила непотревоженным захоронение местного вождя и его жены, останки которых были покрыты слоем золота. И не просто абы каким, а удивительными ювелирными изделиями. Мы их чуть позже увидим в специальном хранилище музея, больше похожего на сейф или склеп, из которого они и были извлечены.

А пока бродим по остаткам былого кургана, не понимая до конца его величия.

Центр Азии

Побродив по остаткам кургана «Аржан-2», но к тому моменту еще не осознав его величия, мы направились в Кызыл. Название города обозначает цвет — красный. Удивительно, но изначально нынешняя столица Тувы также имела в названии цвет и именовалась так — Белоцарск. И это неслучайно, поскольку тогдашний край, в который входила и нынешняя республика, находился под российским протекторатом, а город строили переселенцы из ближайших сибирских городов: Минусинска, Красноярска, Томска…

Сейчас в Кызыле проживает чуть больше 100 тысяч населения, а в самой республике около 300.

Если собрать всех, то ими и половину Иркутска не заселить. Но, между тем, столица выглядит ухоженно.

Прежде чем отправиться на прогулку по нему, мы решили вопрос с нашим постоем. Начали с самой простой гостиницы, и места там нашлись, однако не было парковки, а это для нас едва ли не самое важное условие. От эконом-варианта нас метнуло в роскошь: мы приценились к номеру в недавно построенной гостинице «Азимут». Говорят, что этот отель входит в международную сеть, принадлежащую азербайджанцам. Тут, кстати, охраняемая парковка была, но цены, даже в сравнении с тем, что предлагал «Букинг», были просто запредельные 2-местный номер — от 8 тысяч рублей.
— Отчего так? — поинтересовались мы.
— А вы бронируйте через «Букинг», будет на 25% дешевле, — объяснили нам на рецепшен.

И тут я вспомнил о добром совете однокурсника остановиться в гостинице, что напротив местного отделения ФСБ. Называлась она странно — «Коттедж» и вдобавок имела статус гостиницы-музея. Была парковка, wi-fi, завтрак и благоустроенный номер. И все это почти в три раза дешевле, чем в «Азимуте». Гостиница, похоже, специализировалась на приеме чиновников, прибывающих сюда по своим командировочным делам, в основном с проверками. Во время завтрака мы будто побывали на планерке в налоговой инспекции или какой-то подобной конторе…

Но у наших соседей свои планы, а у нас свои.

И первым делом мы направились в национальный музей. Его легко обнаружить, поскольку это самое примечательное здание в центре города.

Правда, по соседству строится, похоже, торговый центр, который будет выглядеть не хуже.

В музей мы пришли, чтобы посмотреть на «Золото скифов», которое как раз подняли из кургана «Аржан-2», где мы только что были. Увы, снимать в помещении, где оно хранится, запрещено.

Так что буду объяснять на пальцах. Из всего великолепия (а здесь хранится около 90 процентов найденного в кургане) меня потрясли несколько вещей.

Во-первых, массивная золотая гривна, одетая на шею властителя этих мест еще в младенчестве, поскольку снять ее можно было только двумя способами: отрубив голову владельцу или перепилив саму гривну. Но царственная особа успешно избежала этих вариантов.

Штаны из золотого бисера. И даже не сам наряд, а трудоемкость его изготовления. Тысячи капелек желтого металла через крохотные отверстия нужно было нашить на ткань, и это был титанический труд, перед которым спасовали даже реставраторы Эрмитажа, которым удалось восстановить лишь небольшой кусочек этого наряда.

Ну и наконец, все это золотое зверье: барсы, олени и прочие. Мне кажется, что немногие современные ювелиры способны что-то подобное повторить, уж не говорю о том, что это еще нужно было придумать.

Вы хотели бы тоже на все это богатство посмотреть? Нет ничего проще: наберите в поиске — «золото скифов из Тувы». А еще лучше сами приезжайте сюда и убедитесь, что это потрясающие произведения искусства.

Сокровища Тувинского музея — это первое сильное впечатление. Но не последнее.

На парк «Центр Азии» мы наткнулись случайно, когда колесили по городу.

Расположился он в месте слияния Большого и Малого Енисея. Место очень выигрышное, да и сам парк потрясающий. Странно, но попав на его территорию, я сразу понял, кто его создал, потому что много лет назад в одном из иркутских музеев видел все эти скульптуры на выставке Даши Намдакова, только они были во много раз меньшие.
 

Сейчас эти, как тогда казалось, разрозненные детали обрели свою целостность и законченность.
Кстати, все это великолепие отливалось в итальянской мастерской, а в Кызыле его только смонтировали.

А вообще в столице Тувы довольно много памятников.

Есть еще один намдаковский, установленный у национального музея. Он мне напомнил монумент, который скульптор поставил в Астане.

Сам город понравился — чистый и довольно уютный.

Но неожиданностью было узнать, что в выходной день здесь невозможно купить спиртное, так что с вечерней банкой пива я обломился. Но не в обиде, ибо понимаю действия местных властей: как тут уже заметили в комментариях, еще несколько лет назад на улицах Кызыла нельзя было чувствовать себя в безопасности. И одна из причин — водка. Местные быстро хмелеют и теряют берега.

К слову, наблюдал картинку: один все-таки поддатый мужичок засветил бутылку 40-градусной. Она вывалилась из его кармана, но не разбилась. Двое прохожих, видимо, жаждущих похмелья, обратили внимание на эту неосторожность. И даже приостановились, дабы обсудить увиденное, но затем нехотя двинулись дальше. Чутье мне подсказывает, что при лунном освещении события развернулись бы иным образом, менее благоприятным для владельца спиртного.

На границе тучи ходят хмуро…

У нас был самый незамысловатый план: утром стартуем из Кызыла; в районе обеда переходим российско-монгольскую границу; а ночуем уже в Мурене — аймачном центре недалеко от озера Хубсугул.

Но прежде чем приступить к его исполнению, решаем еще раз заглянуть в парк «Центр Азии», дабы в одиночестве по нему еще немного побродить. С утра здесь очень спокойно, но посетители уже есть.

Зарядившись хорошим настроением, мы покатили по отличной дороге в сторону Монголии, периодически останавливаясь в красивых местах, которых здесь с избытком. И чем дальше мы удалялись от столицы Тувы, тем ярче были впечатления.

Параллельно стало заметно, как с дорожных указателей исчезает русский язык. Как это ни удивительно, но двуязычие в глубинке не прижилось. Местные почему-то считают, что и без русского языка они замечательно проживут. Да что там говорить об удаленных районах Тувы, даже в столице вас могут не понять, если вы говорите на русском. Порой ситуация доходит до абсурда: знаю случай, когда в сибирский университет на факультет журналистики (!) прибыла девица, с большим трудом понимавшая и говорившая по-русски. С таким же успехом она могла учиться профессии на хинди, фарси или армянском.

… В начале 12-го мы уже стояли у шлагбаума КПП Цаган-Тологой — Арц-Cуурь. Картинка нас порадовала — перед нами было всего три автомобиля: две легковушки и грузовичок, все на монгольских номерах. По опыту многочисленных пересечений границы казалось, что дел тут на полчаса. Но с этого момента мы не продвинулись ни на метр за 4 часа. Сначала границу закрыли на обед на 2 часа. Затем начали пропускать транспорт из Монголии. К этому времени стало понятно, что наш план благополучно накрылся тазом: ни в какой Мурен до конца дня мы, конечно же, не успевали попасть, а другого варианта мы просто для себя не закладывали. Начали даже посещать крамольные мысли: а не развернуться ли нам назад и не уйти на Алтай.

Веселый пограничник-тувинец, охранявший въезд на КПП и видевший наши душевные метания, стал рассказывать нам, что погранпереход работает в реверсном режиме: покуда не прошли все автомобили с одной стороны, с другой никого не запускают. Эти знания никак не облегчили нам жизнь, но к окончанию работы КПП мы оказались перед лицом наших пограничников и таможенников. Знаете, у меня складывается такое впечатление: чем мельче пограничный переход, тем более рьяно на нем несут службу. И раньше мне казалось, что превзойти проверку в Соловьевске будет сложно, но здесь просто продемонстривали особый мастер-класс. Вдобавок дали задание, чтобы на монгольской стороне мы сообщили, чтобы не задерживали застрявших там россиян. А ситуация, как понял, складывалась неординарная. Мы оказались на переходе в последний день его работы перед недельными каникулами, связанными с монгольским национальным праздником Надом. Видимо, с этим и стоит связывать все возникшие проблемы. Россияне подошли к переходу в последний момент перед его закрытием и если бы не успели его пройти, то им нужно было разворачиваться назад, либо искать другое место пересечения границы.

Наши джиперы шли как раз оттуда, куда стремились мы. Побеседовать насчет состояния дороги не удалось, ибо они шибко нервничали из-за сложившейся ситуации, а вдобавок еще косячили что-то с документами, но все-таки смогли породить в наших душах сомнения на счет верности нашего маршрута.

— Дорога до Хубсугула плохая, — только это и смогли они нам сообщить.

И это был самый короткий маршрут вдоль северной границы. На него они встали с утра и вышли к переходу только около 17 часов, то есть в пути были больше 9 часов.

Мой штурман был изначально против этого маршрута, так как по обстоятельствам дороги там могло вообще не оказаться. Стали смотреть альтернативы, с возможностью встать на ночевку в каком-то крупном населенном пункте. Остановились на варианте, который был длиннее на 150 км, но проходил по более обжитым местам и, вроде бы, с дорогой получше.

Монголия

В нашем путешествии по национальным окраинам России Монголия, понятное дело, идет бонусом. Хотя был период, когда в составе нашей страны значилась Бурят-Монголия. Правда, нынешняя Монголия в нее не входила. Но эта другая история.

Несколько слов о том, почему я так рвался сюда. Так сложилось, что чаще всего за границей я бываю в Монголии и объехал ее практически всю: восток, пустыню Гоби, центральную часть и, в особенности, север, включая пробег по льду через озеро Хубсугул. Обо всех этих путешествиях я своевременно рассказывал. И осталась для меня терра инкогнито земли, лежащие к западу от Мурена. Вот по ним я и собрался пройти.

… Итак, мы вошли из Тувы в Монголию около 18 часов. Все наши предыдущие расчеты и планы можно было смело растереть и забыть, поскольку мы не только изменили первоначальный маршрут движения, но и не имели никакого представления о новом. За три часа до наступления сумерек мы прошли около сотни километров, и это при том, что все уверяли: этот маршрут лучший из возможных.

Все-таки федеральная дорога, главный признак которой колышки, которые формально защищают вас от возможности укатиться под откос, спускаясь с какого-нибудь перевала. Именно поэтому не стоит перемещаться здесь с наступлением темноты.

И мы начали подыскивать место для ночлега. Интересным показалось остановиться на берегу безлесного озера. И мы так и сделали.

Озеро на снимке другое, но они здесь все похожие, за исключением Хубсугула.

Пока не наступила ночь я нашел на пустынном берегу бревно и нарубил щепы. Она была влажной и никак не хотела разгораться, вдобавок задул ветер такой силы, что стало понятно, что палатку мы просто не сможем установить. Тепло из машины выдуло за несколько минут, а спать при работающем двигателе показалась опасной затеей. И тогда я решил двигаться до поселка, огни которого начали просвечивать сквозь мрак ночи.

Тормознули на окраине у заправки. У оператора, которые обычно ночуют здесь же, попросил разрешения остановиться тут до утра. Он не возражал, но попробовал пристроить нас где-нибудь в поселке. После пары безуспешных звонков махнул рукой — располагайтесь. Укрылись за зданием заправки, съели по бутерброду, запили водичкой и стали укладываться.

Удивительно, мы проехали на нашем «Прадо» более 240 тысяч километров по территориям десятков стран, но впервые собрались в нем ночевать.
 

Увы, без проблем это сделать в нашем авто невозможно: кресла в пол не укладываются, а только откидываются. Читал, как известный путешественник Сергей Доля во время поездок по Северам откручивал второй ряд сидений, закидывал их на верхний багажник, передние сдвигал вперед и устраивал удобную лежанку для 2 человек. Но на всё это у нас не было ни сил, ни времени. Так что пришлось скрючиться в салоне. Пару раз просыпался ночью на несколько минут, чтобы прогреть машину.

Очнулись с рассветом и, похоже, подняли заправщика. Он позволил разогреть в своем офисе наш походный чайник. Пока вода закипала, обнаружил, что ночью прибыл бензовоз, а его водила тут же прикорнул в проходе на матрасике.

Чашка кофе взбодрила, и мы почувствовали силы для новых туристических побед.

К обеду были в Мурене. На пути к нему никаких хороших дорог не обнаружили. И это был мой самый долгий перегон по монгольским грунтовкам. Вдохновляет только то, что местами мы выходили на строящиеся участки будущего шоссе, которое свяжет запад Монголии со столицей. Над лагерями дорожных строителей реют китайские флаги, и это может свидетельствовать о том, что скоро здесь появится нормальное шоссе, и путь, на который мы потратили сутки, можно будет пройти за несколько часов.

Мурен — одна из туристических столиц Монголии. Здесь аккумулируются в основном европейцы и американцы для последующих поездок по окрестностям и к озеру Хубсугул. На парковке у отеля, где мы обычно останавливаемся, не протолкнуться от внедорожников, развозящих группы туда-сюда. Для нас это плохой знак. И действительно — все номера оказались заняты.

Вот, кстати, название этого отеля.

Сама географическая точка находится в нескольких десятках километров от гостиницы и место это как-то обустроили. В дни праздника оно стало особо популярным. Мы там провели около часа. С вершины открывается замечательный вид.

Но этот отель в Мурене не единственный — через дорогу имеется другой. Всего несколько метров, но реально целая пропасть между ними.

Полчаса мы пытаемся объяснить всеми возможными способами, в том числе пантомимой, что хотели бы остановиться на ночь. Бесполезно. Выручает хозяин отеля, проходивший мимо и понимающий по-русски. В принципе все неплохо: номер с удобствами, есть вай-фай, парковка перед отелем.

А вот, кстати, наш сосед по отелю. Если не поняли, то поясняю, — мотоцикл на английских номерах.

Это одновременно удивительно, и не очень. Дело в том, что сегодня из Лондона до Улан-Батора можно добраться не съезжая с асфальта. И до Мурена тоже.

Несколько лет назад английские студенты придумали забаву, которую назвали «Ралли Монголия». По правилам, нужно было добраться из Лондона до Улан-Батора на авто с объемом двигателя не более V-1000. Это казалось экстремальным маршрутом. И молодые и дерзкие реализовывали себя так: брали задешево на автопомойках «Мини» б/у и отправлялись на нем в Монголию. Позже к ралли присоединились и другие европейские искатели приключений. Нередко эти экипажи я встречал на различных дорогах.

По итогу, нужно отдать им должное, многие добирались до цели. Автохлам, якобы в благотворительных целях, оставляли в Монголии, а сами гонщики отправлялись на родину самолетами.

Похоже, такой расклад не очень понравился монголам. Однажды на монгольской стороне в Кяхте я видел целую выставку этих брошенных авто. Через год лицезрел, как пробег финишировали в Улан-Удэ, видимо, монголы закрыли раллистам въезд в страну.

Улан-Удэ или Улан-Батор — ну какая разница, ее даже на слух не определить, не говоря уж о географии.

И все же сформировалась какая-то группа английских экстремальных путешественников. И этот, похоже, из их числа.

Но продолжим. В отеле был завтрак.

О нем подробнее. Как принято обычно: чай-кофе, яичница, бутерброд… Здесь же подали большую пиалу. В ней плавали пельмени, а на дне прятался рис. Пельмени я, понятно, выловил. Штурман этого не стала делать, а ждала кофе. Прошло полчаса, и стало понятно, что все ожидания напрасны. А вот как нужно было правильно делать: съесть пельмени, потом добыть со дна рисовую кашу и под занавес выпить содержимое пиалы, ибо жидкость, содержавшаяся в ней, не что иное, как чай с молоком. Ну, кто ж мог это предположить?

Голодный штурман пошел продлять номер на сутки, поскольку решили задержаться и съездить посмотреть поселок Хатгал, что на берегу Хубсугула. Ну, а я пока решил проверить машину. И водичку залил в омывайку, и колеса обстучал, а жены все нет. Пошел ее искать. Полчаса она безуспешно пыталась объяснить девице на ресепшен, что мы остаемся на еще одни сутки: и английскими словами, и рисунками, и жестами, и мимикой. Все напрасно. От отчаянья мы даже сбегали через дорогу в соседний отель — может, там места освободились. Увы, нет. Уже пришла в голову идея забрать все наше барахло из номера с собой и по возвращении вновь заселиться. Но на счастье мимо вновь пробегал директор отеля со знанием русского языка…

Неторопливость и даже заторможенность монголов порой раздражает и порой даже доводит до неприятных ситуаций. Вот два случая, произошедших со мной. Один ранее, другой в эту поездку.

Выезжаем из Улан-Батора. На руках много монгольской валюты. Решаю избавиться от нее путем заправки авто. А тут эта операция выглядит так: специально обученный человек заливает названное количество топлива, а затем ты с ним рассчитываешься. И тут я ломаю стериотип: отдаю деньги в руки заправщика: типа на эту сумму и залей.

Льет, что-то насвистывая. Вижу, что уже больше имеющихся денег.
— Тормози, — кричу.
Останавливается. Показываю на деньги в его руках. Считает. И обижается.
Нужны еще тугры. А нет.

Начинается беготня вокруг колонки с пистолетом и завываниями. Тогда добил разницу рублями, но себе в убыток. Вышло, что ехал по части России по монгольским ценам.

В этот получилось еще круче. Раннее утро, несколько заправок подряд (как они вообще в таких конкурентных условиях выживают). На первой заправщик еще не проснулся, а на следующей — выскочил. Помня о прошлых проблемах, заранее показываю платежную карту (у меня их две, Виза и Мастеркард).

— Нет проблем, заезжай, компана!

Долго разбираемся, сколько нужно лить дизтоплива. Прошу 50 литров, льет на 5000 тугров, что в два раза меньше запрашиваемого. Уже устав от этих терок, решаю — ладно, потом еще дозаправлюсь.

Цирк начинается с момента расплаты: вставляем карту — платеж не проходит. Другую — тот же случай. Две карты штурмана так же отвергаются. Прошу показать карту, которая здесь работает, достает какую-то местную топливную…

Напомню, 6 часов утра, банки откроются ближе к обеду, наличных тугров нет. Есть рубли. Не нужны! Есть доллары. Что это такое? — смотрит на просвет. Начальство вызывать не хочет.

Оставляю доллары с запасом. Бежит за машиной — руками машет.

Переживаю немного, не тормознут ли на границе за незаконную валютную операцию. Но обошлось.

Итак, мы едем в Хатгал.

Пару раз проскакивал через него, но было ощущение, что чего-то не увидел. Обманчивое. Напоминаю, что все происходит в дни монгольского национального праздника. Обычно здесь как бывает? На сто километров пути три встречных машины, одна попутная. В эту неделю, похоже, вся Монголия тронулась в путь. Движение плотное, вдоль дороги нескончаемое число стоянок, юрт, палаток, кемпингов. В Хангал пускают только после того, как заплатишь деньги за въезд в национальный парк. Вместе с квиточком дают мешок для сбора мусора. Опытные местные объезжают пост по гравийке, и никто за ними не гонится.

В самом поселке столпотворение народа, в основном отдыхают на турбазах, похожих на советские: деревянный домик и общий туалет типа сортир.

В центре в районе речного вокзала бойкий базарчик и прокат моторных лодок. Здесь же небольшая выставка всего монгольского флота с портретами его капитанов. К слову, у Монголии есть и морской регистр и многие судовладельцы ходят под ее флагом.

По ощущениям, все эти красоты не стоили денег, заплаченных за проезд в Хатгал. А вот на что не жалко средств, так это за прогулку по побережью Хубсугула. Этот путь я однажды от начала до конца прошел, так что было приятно вспомнить.

Здесь растет эдельвейс.

Как-никак Хубсугул — это почти 2 тысячи метров над уровнем моря.

Путь от Хангала до Кяхты мы уже не раз проходили, но с заездом в Улан-Батор. В этот день мы мчим по хорошей дороге (надеюсь, скоро она будет здесь такая повсюду) прямиком. При этом не очень переживаем, когда приедем, поскольку погранпереход работает круглосуточно.

У границы втыкаемся в огромную очередь. Похоже, половина Монголии решила провести свой праздник в России. В колонне, которая с трудом проходит российскую фильтрацию, чего только не увидишь, в том числе видавшие виды япономарки, которые нередко разворачивают взад. И все это очень тормозит процесс. Мы да еще авто на бурятских номерах странно гляделись на этом празднике жизни, и нас в конце немного подстегнули. Но затем притормозили.

— Ты видел, что они вошли через Туву? — спросила таможенника одна из инспекторш.
— Нет, — ответил тот.
— А чем вам не нравится Тува? — поинтересовался я.
— Очень даже нравится, — ответил тот, но номера на раме перепроверил.

И это при том, что через Кяхту в Россию на нашем Прадике мы уже въезжаем не первый раз.

Ну, а с нами уже стандартный набор монгольских сувениров.

Новоселенгинск

Вечером мы въехали в Кяхту, но никуда не торопились. Городок с очень необычной историей, о которой я недавно рассказывал подробно (o-avgust.livejournal.com/71580.html), так что повторяться не стану. Мне Кяхта нравится, так что решили здесь немного пожить и погулять. В местной гостинице, которую я про себя называю «Кактус» из-за любви персонала к разведению этого растения, заполонившего все номера, появился Интернет, так что можно было спланировать наше дальнейшее продвижение.

Покидали мы бывший Троицкосавск под моросящий дождик, но все же задержались для того, чтобы сфотографировать местную школу, настолько это здание выглядело величественно.

Мне даже первоначально показалось, что это штаб войсковой группировки, которая здесь расположена с давних времен. Но казармы оказались чуть дальше. Где-то здесь, кстати, служил всем известный полковник Буданов.

Дождь не прекратился, когда мы подъезжали к Новоселенгинску. Было искушение проскочить мимо него, как уже делали не раз. Но купола местной церквушки просто притянули к себе.

Как часто бывает, за невыразительной внешностью поселка скрывается просто потрясающая история. Кусочек ее любовно сохранили в центре Новоселенгинска.

Начнем с того, что Селенгинский острог был построен в 1665 году. А уже через 19 лет поселение получило статус города. И он стал военным, административным и торговым центром Забайкалья. И все эти функции успешно исполнялись: набеги монголов и бурятов сдерживались; через Селенгинск следовали русские посольства в Китай и далее; а оттуда шли караваны с товарами.

Но жизнь в этих местах была тревожная. В 1688 году город осадили монголы. И тут случилось невероятное: командовать обороной Селенгинска взялся ссыльный гетман Войска Запорожского Демьян Многогрешный. Он, к слову, первым присягнул русскому царю Алексею Михайловичу, но был заподозрен в связях с турками. Потому и был низложен, а затем приговорен к смертной казни, которую заменили на вечную ссылку. Так он и попал в Селенгинск. Монголов под его руководством успешно разбили. После этой победы Многогрешный принимал участие в заключении Нерчинского договора, определившего нынешние границы России и Китая. Затем бывший гетман ушел в монахи и умер здесь же. Могила утеряна.

Не история, а просто подарок для нынешней Украины, представляете какое кино на этой основе можно снять!

Но потрясающие вещи здесь случались не только с Многогрешным. Проектированием Селенгинска занимался также ссыльный Абрам Ганнибал — прадед Александра Пушкина. И вы еще не все знаете: Указом Павла I здесь был сформирован Селенгинский мушкетерский полк, покрывший себя славой в многочисленных сражениях, начиная с Отечественной войны 1812 года. Особо отличился полк в Крымскую компанию 1854-1855 годов. В Севастополе сейчас есть улица Селенгинская.

Несмотря на богатое историческое прошлое и то, что Селенгинск в середине 18-го века был крупнейшим городом в Забайкалье, его значение уменьшалось. В основном из-за того, что торговые пути были перемещены в более удачливую Кяхту. К тому же Селенгинск периодически выгорал. Не случайно в гербе города присутствует птица Феникс. После одного из таких грандиозных пожаров город решено было перенести на другой берег Селенги. Так появился на свет Новоселенгинск, наследник Старого Селенгинска.

Увы, достичь прежних высот он не смог и больше использовался как место ссылки. И здесь влачили свое существование многие известные личности, как из числа попавшей в немилость знати, так и бунтовщиков. И самые заметные из них — декабристы.
Одному из Бестужевых даже поставлен в центре нынешнего поселения памятник. Сохранился и дом, где он жил.

Издалека напоминает кирпичный, а на деле — крашеное дерево.

И под занавес еще несколько интересных фактов из истории города.

Местный купец Андреан Толстых совершил четыре экспедиции к Алеутским островам. Во время последней из них погиб. Его именем названы Андреановские острова.

Больше 20 лет (с 1820 по 1841 год) в Селенгинске работала английская духовная миссия. Как бы сейчас сказали — занимались гуманитарными проектами.

В 1921 году город был захвачен бароном Унгерном. Барон был очень неординарной личностью, некоторые называют его предтечей Гитлера, только помешаного не на арийской теории, а на идеях панмонголизма.

… Сейчас Новоселенгинск даже не город. Но ветры славных деяний и побед веют над ним и этой степью.

По Бурятии

Когда проезжаю мимо Посольского и время позволяет, то стараюсь сюда заглянуть. Крюк небольшой, а удовольствий много.

Во-первых, собственно мужской монастырь с удивительной судьбой. О нем я как-то уже рассказывал, но каждый раз удается увидеть что-то новое и неожиданное.

В этот раз монастырские кошки разом окотились, и в разных местах можно было наткнуться на пищащих котят.

На монашеском огороде колосится урожай, и уже сейчас братии достаются с него витамины.

Но прежде, чем сесть за стол, монахи, послушники и обслуживающий персонал совершают крестный ход. Вижу его уже не первый раз: значит, устав того требует.

В монастыре полным ходом идут работы, глядишь, через несколько лет восстанет в своем прежнем великолепии.

Похоже, решили разобраться и со своим внутренним кладбищем, во всяком случае, старые могильные плиты собрали в одно место и установили навес над склепом.

Кроме монастыря, с недавних пор здесь появилась еще одна достопримечательность. Кайтсерферы облюбовали закрытый залив для своих покатушек. Место просто идеальное: сильный и постоянный байкальский ветер и почти полное отсутствие волн. И в этот непогожий день здесь гоняли вовсю. Впервые я видел, как серфер отрывался на пару десятков метров от поверхности и пролетал над водой огромное расстояние, влекомый только своим воздушным парусом.

Парень, похоже, поймал хайп, а когда увидел, что я его снимаю, то сделал на камеру несколько впечатляющих прыжков.

Не хотелось отсюда уезжать, но нужно было двигаться дальше, наматывать километры и открывать что-то новое. А в пути тебя всюду ждут открытия. Вот в небольшом прибайкальском городке с ласковым названием Бабушкин у местного трактира на обед встала мотобанда. Вроде смешанного состава (видел немецкие и швейцарские флажки). Словом, европейские пенсионеры открывают для себя новые маршруты.

Да и кого ты только не встретишь на этом берегу: кемперы, велосипедисты, автостопщики со всего мира, китайцы на разномастных внедорожниках… Много и наших джиперов на очень подготовленных машинах, а порой и весьма оригинальных.

К слову, на этом участке я сделал для себя небольшое открытие. Всегда задавался вопросом — зачем водители фур цепляют на задние колеса пластиковые бутылки. Думал, для того, чтобы увидеть прокол. Типа, колесо спустилось, бутылки разлетелись — останавливайся и меняй резину. На одной из парковок спросил об этом водилу фуры. Оказывается, все по-другому: дабы видеть, что колеса вращаются, а не заблокированы при торможении…

А мы все ближе к дому и почти на самой границе Бурятии и Иркутской области делаем еще одну остановку. Помните, рассказывал о недорогой клубнике в Туве. А сейчас пошла наша, байкальская. Дороже, конечно, но и вкуснее. Здесь на небольшом отрезке байкальского побережья просто какая-то аномальная зона: клубника родится крупная и ее много. А в этом году просто выдающийся урожай.

Не успели мы распробовать эти ягодки, как оказались уже дома. Так что подведем некоторые итоги.

В дороге мы были меньше месяца и прошли за это время вот такое расстояние.

К нему надо бы добавить пару десятков километров, так как одометр включил после того, как далеко ушел от Иркутска.

Средний расход на сотню километров на нашем дизельном «Прадо» вышел такой.

Из поездки привез несколько мелких проблем. Стандартно из-за дождей отклеилась декоративная плашка лобового стекла с водительской стороны (десять минут работы в знакомой мастерской, не заезжая в гараж).

Загорелась на 250 тысячах пробега лампочка, сигнализирующая о том, что пришло время менять ремень ГРМ, что я и сделал при очередном ТО. При этом после диагностики двигателя и подвески ничего серьезного не обнаружили.

По кузову, к уже имеющемуся, образовался еще один косячок. Видимо, в Монголии не приметил пенек или валун и помял нижнюю часть бампера, а верхняя вышла из зацепления.

Заехал в мастерскую. Все оказалось не так уж и плохо: крепления порвались только в подкрылке (его заварили), вмятину выправили феном, а крыло поставили на место.

Попутно удалось решить проблему, которую я привез из Германии несколько лет назад. Тогда на подземной парковке в Берлине, явно не рассчитанной на внедорожники, я притерся правой стороной о стену. Вмятину было видно только при неудачном освещении, но она раздражала. Мастер убрал эту боль за несколько минут.

Ну, вот и всё, мы закончили это большое летнее путешествие и готовы к новому!

Июнь-август 2018 года