«Бэк ин девяностые»: Как я торговал рисом, или Путешествие в Румынию

Эхэхэх. Приветствую вас, уважаемые читатели, писатели, путешественники и прочие диванные войска армии Дрома. Несколько лет назад я имел удовольствие поделиться своими воспоминаниями, как в 90-е годы я принимал участие в покупке автомобиля в Польше (travel.drom.ru/36466/). Воспоминания нашли живой отклик, так сказать, бэк ин девяностые для многих из нас еще не пустой звук, а бурная молодость )), хотя и не все уже поймут и оценят нашу молодую жизнь того времени. Так вот, была там еще одна тема, а именно поездка за год до этой истории в Румынию торговать рисом, тоже довольно интересная для тех, кто хотел бы немного вернуться в прошлое, и я тогда вроде обещал о ней написать....

Сидя в карантине по поводу все знают каких событий, вот вспомнил о том давнем обещании, решил позабавить вас (тех, кому это будет интересно, разумеется) этой историей. Самое интересное в ней будет то, что в отличие от истории с покупкой Гольфа в Польше, которая сохранилась у меня исключительно в памяти, и где какие-то детали могли быть уже забыты, история с рисом у меня аккуратно задокументирована в дневнике (две тетрадки), который я старательно вел на протяжении всех 10 дней нашей поездки. Разумеется, к сожалению, нет и не было никаких фотографий с того времени (1991 год), так что зрительно поддержать формат я не могу, надеюсь, модераторы, как и в прошлый раз, поймут и простят. Зато что будет, так это выдержки из моего дневника, которые я буду брать в кавычки, чтобы для пущего вашего развлечения вы читали мысли 19-летнего пацанчика из 1991 года ровно такими, какими они приходили ему в голову. Если, паче чаяния, рассказ окажется долгим, неинтересным или скучным без фотографий, то я заранее прошу меня великодушно простить и не читать его.

Автор в его 19 лет, время, о котором идет речь

Дневник-воспоминания о поездке

Ну, начнём, пожалуй, благословясь.

На дворе стояло лето 1991 года. Я, тогдашний студент первокурсник, сидя на каникулах, маялся от безделья в родном городе Геленджике, политикой не интересовался и не догадывался еще о том, что живем мы в особенное время.

27 июля 1991 года ко мне пришел мой закадычный друг Алик, у родителей которого в то время был небольшой магазинчик, где они торговали всякой всячиной, и предложил мне поехать в Румынию с автобусом коммерсантов. В то время это была распространенная практика — нанимался автобус коммерсантами, которые ездили в недавно открывшуюся заграницу покупать-продавать товары, старожилы это все помнят. Документы можно было оформить за сутки — требовался внутренний паспорт, оплата — 3600 рублей и 5000 с собой — на взятку таможне. Выдавался вкладыш, с которым ты и ехал.

До этого случая я торговлей не занимался, Алик же, как опытный и сведущий в торговых делах друг, был готов организовать практическую часть мероприятия. В то время бестселлером на румынском рынке считался рис (автобус с торговцами отправлялся не в первый раз, разумеется), поэтому папа Алика приволок нам каждому по два 50-килограммовых мешка риса.

Как, может быть, вы догадываетесь, рис в мешках был не расфасован и не промыт, для продажи в розницу был не подготовлен. Вечером накануне нашего дня отъезда мы с Аликом во дворе его дома должны были каждый промыть и расфасовать в пакетики каждый свои 100 кг рису. Это было долгое и муторное занятие, обойти которое не было никакой возможности. Так как все делалось в состоянии аврала (автобус был на следующее утро), свежепромытый рис сразу насыпался в маленькие пакетики по одному килограмму, завязывался и складывался обратно в большой мешок. Всю трагичность этого поступка мы осознали позже, гораздо позже....

На следующий после рисовой подготовки день «с самого утра собираю сумки. К моему удивлению, вещей получается меньше, чем рассчитывалось. Получилось: чемодан и большая сумка с «товаром», большая сумка с моими вещами, не считая, конечно, риса». Помнится, охваченный торговой лихорадкой, я запихивал в сумки все из квартиры, что хоть чуть-чуть надеялся выгодно продать румынам.

Автобус, который должен был отправляться на следующий день, неожиданно задержали на сутки... а потом еще раз на сутки. В общей сложности на 48 часов. Рис сложен и ждет, товар сложен и ждет, а тут такие дела...

«Сколько же можно ждать! Но отбрасываю плохие мысли — еще чуть-чуть и я в автобусе. Сумки стоят уже упакованными и закрытыми — тяжесть довольно приличная».

31 июля! « Наконец-то! Прождав полтора часа против положенного времени, начинаем объезжать точки, забирать народ. Сколько вещей ! Автобус забит, а еще едва ли половина. Говорят, по сумкам придется ходить».

Смешно, конечно, но вот из Интернета картинка Икаруса:

«Выехали. Загружались три часа. Весь автобус забит сумками. В проходах, тут, сзади около нас особенно, сумки вровень со спинками от сидений. Всего получилось 28 человек, но несколько из них должны сесть в Новороссийске. Как они залезут — непонятно».

Мало кто из вас, уважаемые читатели, видел Икарус, забитый товаром под крышу. Каждый из 28 человек вез с собой минимально два 50 кг мешка риса + все, что ему его смекалка предлагала продать в Румынии. Я помню этот Икарус — он был просевший до земли, оставались считанные сантиметры. Внутри приходилось лазить по баулам, чтобы сесть на свое место.

Однако «Компания подобралась веселая. Посмотрим, что будет дальше». Память стерла большинство коллег-торгашей. Помню, была старая бабка, лет за 70, богатырского сложения, выше и здоровее многих из нас, стручков, которая с видимой легкостью тягала свои мешки с рисом.

Поехали! «В час остановились на трассе Новороссийск—Анапа перепаковаться. Вещи накиданы как попало и, кроме того, не хватает нескольких мест. Разгребали все это два часа. Потом — выпили, сколько надо, пошли купили карты, чтоб не было скучно в дороге. Мы с Аликом сидели, полдороги играли в дурачка, полдороги попивали водочку».

Как вы можете догадаться, водки в такое путешествие обычно бралось много. Очень много. Кому довелось так ездить — не дадут соврать. Пили и веселились от души — и молодые и старые, не взирая на пол и соцпроисхождение.

«Не доезжая паромной переправы, первый раз автобус был остановлен на посту. Стали возмущаться, что забит проход между рядами. Наше начальство пошло улаживать дело. Дело уладилось за две бутылки водки и один фонарик».

Прошли переправу и углубились в направлении Кишинева. В шесть утра разорвало колесо в Икарусе. В то время в местах, проезжаемых нами, велись боевые действия, и хоть нам и не довелось ничего увидеть своими глазами, один раз на проселочной дороге в какой-то совершенной уж глубинке нас остановил патруль, недалеко от молдавской границы. Стояли там пару часов.

Вот что я тогда записал в дневнике об этой части Украины: «Вообще, видно, что люди живут тут беднее, чем у нас, но зато, в отличие от нас, тут чувствуется какое-то неизъяснимое спокойствие. Даже сама природа кажется более умиротворенной и простой. И кругом — поля, поля, поля».

К вечеру прибыли в Кишинев, побродили там около часа. Помню, город произвел приятное впечатление — красивый и чистый. В девятом часу вечера отправились к границе — в Леушены, на таможню прибыли в половине двенадцатого. В опасениях, что таможенники не пропустят автобус с барахлом в центральном проходе, была предпринята еще одна героическая попытка его максимально расчистить, дабы дать возможность по нему передвигаться.

«Пошлину заплатили 120 тысяч — по 4500 с человека — и утром, около 8, въехали на румынскую территорию, к румынской таможне. Там нас также состригли, и спустя полтора часа ожидания мы выезжаем из таможни».

Через сутки рано утром приезжаем в первый город, где будем торговать — Арад. Сразу поехали на рынок. Развернули ряды и приготовились торговать рисом.

Город Арад.

И вот тут нас с Аликом поджидала беда бедовая, к которой мы по незнанию были совершенно не готовы. А именно. Как вы помните, рис мы упаковали свежепромытый и в спешке, не дав ему высохнуть и предоставив его своей судьбе на несколько дней (( Короче, он заплесневел и покрылся синим цветом. Ооооооо! Это был сильный удар. Короче, в таком виде его бы никто не купил, очевидно. Мы поняли, что вечером нас ожидает тягостный труд — привести 200 кг риса из некондиционного состояния каким-то образом в кондиционное. Но мы были молоды и веселы — решили, что не будем портить себе настроение такой ерундой.

К часу дня мы с Аликом смотались с рынка в город. Вот что я, в частности, тогда записал: «На улицах очень много мест, где можно купить или воду (разнообразие нас поражает 6-7 сортов), или мороженое (та же самая история). Сигареты какие угодно и купить можно и много, и по одной, что очень удобно — можно попробовать все по порядку».

Вернувшись, мы всех застали в очень дурном расположении духа, «ибо мы, переведя часы, жили по румынскому времени, в отличие от начальства, жившему по нашему времени, поэтому мы опоздали на час. Вдоволь поругавшись, мы поехали в кемпинг, вернее , поехали его искать».

Как сейчас помню, прекрасный теплый летний вечер, обширное поле, окруженное далеким лесом, в лучах заходящего солнца, на фоне безоблачного, еще голубого неба наши коллеги-торговцы пьют и закусывают, отдыхая после нескольких ночей, проведенных в автобусе. И мы с Аликом, пока еще светло, лихорадочно приводим в пристойное состояние нашу главную ценность, наш взопревший рис, чтобы было чем торговать на следующий день. Детали не помню, но, предположительно, за исключением совсем уж безнадежных пакетиков, ремонт заключался в том, что самый синий рис запихивали в середину пакетика, а по краям располагался такой, посвежее....

На следующее утро приехали на рынок к 8. А день был ярмарочный — все столы уже оказались заняты. Пришлось располагаться на земле. Начали торговать. У всех рис вроде покупают, у нас с Аликом как-то плохо )). Сюрприз так сюрприз. Помню, начали даже паниковать — столько вчера усилий — и что, псу под хвост? Что делать? Принимаем решение — надо демпинговать. Устанавливаем цены подешевле конкуренции, процентов на 20. Пошло дело получше, но все равно не так, как нам бы хотелось. И коллеги-торговцы смотрят прямо-таки косо. Так особо не распродавшись, после часу дня я снова смылся в город...

Часов в восемь уезжаем из Арада. Путь — на Терновини. По дороге в автобусе происходит драка, дело еле-еле замяли. Народ становится агрессивным, ну и водку пьем все практически без остановки. Мы с Аликом образовали свой собственный мир, нам до других дела нет. Ехали всю ночь, до утра.

Даже умываемся, стоя на рынке в Тарнавени.

Тарнавени. Вряд ли там много поменялось с тех времен.

«Стараюсь продать как можно больше. Шмоток стало заметно меньше. Наши пошли купили пива. Торговля идет весело. Около полудня начался мелкий дождик. Мы, пьяные и веселые, собираем сумки. Странные румыны. До этого момента все старательно нас обходили стороной или подходили просто поглазеть. Как только мы начали складываться, на нас налетела целая толпа, желающая купить все то, что мы уже положили в сумки. Включая и остатки риса. В очень хорошем настроении мы с Аликом продали чужое старое одеяло, на котором располагался наш товар».

Минут через сорок автобус готовится уезжать в Тыргу-Мурешь. Как и везде в Румынии, очень много лошадей. Мы с Аликом, пьяные и веселые, пытались прокатиться на одной — залезли в телегу и понукали, понукали её, пока не пришла молодая хозяйка и не прогнала нас из телеги прочь.

Уезжаем в Тыргу-Муреш. Это город, где мы остановимся на целых три дня. «Приезжаем в кемпинг. С наслаждением выхожу из автобуса. Может быть, из-за того, что пью постоянно пиво, голова похожа на пивную бочку».

Город Тыргу-Муреш:

У меня практически весь товар распродан. Наутро едем на рынок, я даю себе слово, что это в последний раз. Приезжаем, торговля идет так себе. Я нахожусь там где-то до полудня, потом утаскиваю сумку в автобус и отправляюсь осматривать город. Вот что я записал тогда в дневнике : «Обхожу все магазины, сворачиваю на перпендикулярную улицу. Замечаю невдалеке что-то вроде часовни. Заинтересованный, иду туда и останавливаюсь как вкопанный. Передо мной кремль — крепостная стена, башни, внутри него, действительно, часовня. Кремль находится на холме, окруженном морем ярко-зеленой травы...»

Поздно вечером возвращаюсь в кемпинг и под аккомпанемент русского гулянья бодро ложусь в постель и — до завтра.

Завтра нас опять везут на рынок, но мне там делать уже нечего. Весь день предоставлен самому себе. Гуляю, наверное, десятый раз обхожу город, ротозейничаю.

«Середина дня, солнце палит. Захожу в соседнее с рынком кафе, там сидит Алик и вся наша компания. С удовольствием отдыхая, сижу с ними, потягивая что-то крепкое и слушая нескончаемую веселую болтовню. В конце концов, одна девушка засыпает пьяная за столом, я ее увожу в автобус и снова отправляюсь гулять. Вот теперь идти совершенно некуда. Брожу без цели, но не без удовольствия».

8 августа и утром мы в Сучавах. Просыпаемся, когда автобус уже стоит. У нас свободен весь день, уезжаем мы вечером. Денег у меня не очень много, коллеги-торговцы скупаются на местном рынке, я же ухожу в город. Вот что я тогда записал: «Устраиваюсь в каком-то скверике и в молчаливом удовольствии провожу мои последние 20 минут в этом городе, закусывая, покуривая и взирая с высоты своих лет на мерную жизнь чужого мне города. Мне хорошо, я не думаю о плохом».

Город Сучавы:

Трачу последние деньги, что есть у меня. В универмаге покупаю за недорого вертушку для перепродажи — для виниловых пластинок — правда, она без колонок и без усилителя, но я ее продал в магазине у Алика дороже, чем купил, возвращаюсь к автобусу. Коллеги дивятся на мою вертушку, с важностью объясняю им преимущества такого товара. Вот что я записал тогда: «Здесь предотъездная суета. Народ прет последние свертки, мелко переругиваясь и толкаясь. Мы нашей компанией располагаемся на травке, выпиваем и закусываем...»

«К вечеру въезжаем на Украину. По этому случаю распиваем бутылочку, и я опять ложусь спать. Здесь для меня уже нет ничего интересного. Как и все остальные, жду, когда же мы будем дома. Едем почти двое суток и вечером 10 августа приезжаем домой».

Вот такая поездка выпала мне в начале 1991 года. Не мог я знать тогда, пацаненок 19 лет, первый раз выехавший в другую страну, что все поменяется очень скоро, что за следующие годы я объезжу полмира и буду жить большую часть жизни в другом конце света, нежели мой Геленджик. Ничего этого, конечно же , я не знал. Но навсегда сохранил самые теплые воспоминания об этих нехитрых приключениях и очень жалею, что больше им никогда не повториться.