«Одиночное плавание» в Иран, или берцы в Индийском океане. Часть 5

«Если вы — розовый пони, пукаете бабочками и какаете радугой (может и наоборот — не помню точно). Если вы настолько культурны, ранимы и тонко организованы, что не можете не нагадить в комментах, то не читайте дальше — не мучайте себя…))). Написано не для вас».

Продолжение.

Начинать читать с пятой части бессмысленно, вы ничего не поймете, поэтому сначала сходите по ссылкам, а потом, если будет желание, продолжите.

• Первая часть
• Вторая часть
• Третья часть
• Четвертая часть

До моей финальной цели, до точки, где я буду считать своё путешествие полностью реализованным, оставалось каких-то жалких 600 километров. Это меньше 10% пути в одну сторону. Блин, да это как от Томска до Красноярска, куда я каждую осень езжу, чтобы по Столбам побродить. Вообще ни о чём! Сел и доехал. Кстати, я уже начал адаптироваться к иранской жаре, поначалу думал, что это в принципе невозможно. А сейчас даже иногда бейсболку не надеваю, когда по улице иду. Единственное, к чему еще не привык, так это к тому, что я насквозь пропах иранскими запахами: благовониями и кебабами. Ими пропитался я, моя одежда и машина. Ими пропитан весь воздух в Иране.

Париться в Ширазе с заправкой я не стал, будучи теперь абсолютно уверенным, что заправок в Иране хоть жопой ешь. А зря. Южнее от Шираза местность резко сменилась: если раньше выжженные горы постоянно сменялись выжженными оазисами, то сейчас оазисы пропали, остались только горы. Изменилась и дорога. Скоро пропала и двухполоска с разделительным отбойником, началась привычная для русских дорога с одной полосой в каждом направлении. Пропали и заправки. И манера езды иранцев интересно изменилась. Если по дорогам с несколькими полосами и разделителем они ездят несколько рисково, превышая скорость и постоянно перестраиваясь, то здесь стали вести себя прямо робко, надолго «залипая» за попутными фурами, опасаясь обгонять. Приходилось их «отжимать» при обгонах, прямо как у нас.

От Шираза путь шел параллельно побережью Персидского залива, до которого было меньше двухсот километров, и постепенно сближался с ним. В Бандар-Аббасе дорога выйдет на берег, прямо к Ормузскому проливу. Проехал 175 километров, заехал на заправку:

На входе в туалет уже исчезли надписи на английском языке:

Хотя, в России надписей на английском нет вообще…

Однообразная дорога в сторону океана:

Одометр показал очень «круглую» цифру от дома:

Исчезли дублирующие английские надписи на дорожных указателях:

Голубое небо превратилось в серое из-за нагретых солнцем гор.

Сюжет остался только такой. Других сюжетов у меня для вас нет.

Когда до Бандар-Аббаса осталось по навигатору около 250 километров, вокруг дороги остались только безжизненные скалы. Температура за бортом поднялась до 45 градусов, стекла у машины стали горячими. В этот момент меня и пронзила мысль — а если сейчас сломается машина? Что я буду делать? Плана «Б» у меня не было. Отсюда до границы с Азербайджаном было больше двух тысяч километров, мне на эвакуатор никаких заныканных баксов не хватит, а ведь по условиям «карнета» я обязан вытащить свой автомобиль за границу Ирана, даже если автомобиль будет в виде сгоревших обломков. От таких гадских мыслей похолодел я от кончиков волос до шлепанцев, невзирая на окружающую жару. Я был один, я был, если разобраться, хрен знает где. У меня было на тот момент только два союзника: Ларгус и навигатор.

•••

— Хозяин, я это, стесняюсь спросить: а нахрена тебе сдался этот океан?
— Как нахрена?! Берцы я должен в нем омыть!
— Погоди, погоди. Дай уточню: вот из-за этих потертых бэушных ботинков ты готов терпеть эту ацкую жару, ехать в никуда, думать о том, что можешь «встать» на дороге? А обо мне ты подумал?
— Какие ваши предложения?
— Давай развернемся. Прикинь, туда — 250, да чтобы в это место вернуться, надо еще полтыщи километров навернуть! Таки оно тебе надо? Поворачивай, а? Берцы свои в Каспие искупаешь.

•••

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Мелкий пакостный внутренний голос чуть было не одержал верх. И только полная уверенность в том, что Ларгус «не ломается», заставила меня продолжить путь, а не ссыкануть и развернуться. Только обороты скинул немного, чтобы движку легче было.

За 120 километров до Бандар-Аббаса завернул на заправку. Остановился, открыл дверь и был ошарашен. В лицо дул сильный горячий ветер, как будто кто-то наставил в лицо фен. Солнце уже опустилось к кромке горной гряды и, в раскаленной дымке став абсолютно красным, красным же окрасило окружающий мир. Даже казалось, что диск солнца дрожал от нагретого воздуха. Прям перебор с теплом. Футболка за минуту стала мокрой от пота. Ну да ладно, сейчас стемнеет и, как обычно, станет комфортно +25. Можно будет свободно подышать.

Рассчитался с заправщиком, написав ему сначала на запылившемся заднем боковом стекле «30 L». Это работает везде, где есть языковой барьер. В этот момент увидел молодую женщину, полностью «упакованную» в паранджу с маленьким ребенком на руках. Она ходила между машин с протянутой рукой и без слов просила денег, но иранцы все ее «посылали», отмахиваясь. Я на «автомате» протянул ей 10000 «хомейни», она взяла деньги, потом отошла метров на пять и так и стояла, глядя неотрывно на меня.

Отъехал к магазинчику, чтобы купить попить. Иранка от заправки тоже отошла к магазинчику и стояла так же метрах в пяти от машины, следя за каждым шагом. Когда сел и поехал, в зеркало видел, как она провожала взглядом, идя вслед. Суровая тут жизнь, не городская.

Под впечатлением от окружающего, я не делал фоток, о чем сейчас жалею. Очень атмосферно там было на самом деле. Поискал в mapsme ближайшую к въезду в город гостиницу, навик нашел мне целый автомобильный кемпинг, чему я весьма обрадовался. Туда и нацелился. Да и навалилась усталость серьезная, захотелось отдыха.

Дзинькнул вотсап — сообщение от Мохаммад-Резы:
— Hi, Alex! How are you?
— Hi. Нормально. Почти добрался до Бандар-Аббаса.
— Crazy Russian… Alex, приезжай на обратном пути в Исфахан, я тебе покажу очень интересное место. Зацени фотку.

На «прилетевшей» фотке был он собственной персоной в камуфляже и с «калашниковым» в руках.

— Мохаммад-Реза, да ты прям Рэмбо!
— Что такое Рэмбо, Алекс?
— Не бери в голову, это русский эпос.
— Ок. Но, Алекс, ты должен успеть до вечера 26 сентября. Это будет последний день.
— Не знаю, получится или нет, я еще в Йезд собираюсь заехать.
— Я буду тебя ждать! Ты понял?
— Хорошо.

Еще через два часа, перевалив через последний горный хребет, я приблизился к Персидскому заливу. Темень была почти абсолютной. До залива осталось 15 километров. Там очень хитрая развязка: дорога идет прямо на Бандар-е-Поль (порт для переправы на остров Кешм), а, чтобы повернуть налево, в Бандар-Аббас, надо проехать два километра мимо поворота, развернуться, и еще два километра обратно до поворота направо. Какая-то военная хитрость. Надежды мои на ночную прохладу не оправдались — термометр показывал + 35 градусов. Открыл окно, чтобы вдохнуть морской воздух. Открыл и зарекся больше так делать. За стеклом поджидала горячая и влажная субстанция, нет, не та, что из фантазий.

Бандар-Аббас

После развязки дорога резко взяла к заливу, стали видны сияющие огни порта и нефтеперерабатывающего завода. На экране навигаторов половины экранов стали синими. Саму же воду я так и не увидел, она была такой же черной, как и ночь вокруг неё, лишь по горизонту раскиданы были мерцающие огоньки множества кораблей. За НПЗ дорога идет вдоль авиабазы, а потом проходит прямо через территорию базы ВМФ. Почти сразу за базой — точка кемпинга, поворот и подъезжаю к очень темной стоянке. Мне уже не нравится. Вышел из машины, и дышать стало катастрофически нечем, как рыба ртом хватал горячий сырой воздух, в котором кислорода для меня не было. Организм, пытаясь охладиться, стал выдавливать из меня струйки пота, моментально намочившие уже успевшую высохнуть с предыдущего выхода футболку. Почти бегом пошел к освещенному стеклянному кубу администрации. Внутри работал кондей! Ура. Там же работал немолодой худощавый иранец, поднявший на меня удивленные глаза, типа: «чего ннада?»

— I need a room! One.
— Na, na (фарс. (Нет)) We are closed!
— Why?
— Repair work.

Блин, вот непруха-то. Что делать-то?

— Слушай, можно я на машине встану где-нибудь, в машине посплю и утром уеду? Сил больше нет.
— Na, na! Borrow-borrow, — и махнул в сторону центра рукой. — Езжай туда, там гостиниц много!

Дело было вечером, делать было нечего. Залез в машину и поехал, куда глаза глядят, а глядели они на огни города и на экран навигатора, который «нашел» мне очередную гостиницу, но уже в самом центре. Гостиница с незатейливым названием «Иран», прямо по центральной улице с односторонним движением километра четыре. По бульвару Имама Хомейни. И эти четыре километра я ехал минут сорок…

До тех четырех километров я был уверен, что касаемо дорожного движения я уже видел всё. Нет. Не видел. Тот хаос в движении, который могут устраивать монголы в Улан-Баторе, иранцы в Тегеране и Исфахане и в подмётки не годится манере движения в Бандар-Аббасе! Наших отечественных мастеров дорожного хаоса из Иркутска, Омска и Ростова, умудряющихся создавать ситуации на дорогах из нечего, даже упоминать-то не к месту, ибо дети они малые и невинные. Потому как круче, чем в Бандар-Аббасе, не ездят нигде). На бульваре Имама — шесть полос для движения, на двух боковых стоят запаркованные машины, и все едут по пяти оставшимся (да, по пяти). Между этими пятью рядами едущих машин идет своё, совершенно не зависимое ни от чего движение мотоциклистов, причем они едут не только в попутном направлении, но и во встречном! Но и это еще не всё! Они с таким же успехом едут и поперек движения! Кто сказал, что семь параллельных красных линий не пересекаются и не могут быть перпендикулярными?! Еще как могут. Но, исключительно в Бандар-Аббасе.

Но и это еще не всё! Между потоков машин и броуновского движения мотиков умудряются не только выживать, но и весьма активно перемещаться люди обоих полов и разного возраста. При этом разговаривая между собой или по телефону.

Но самое невероятное во всем этом действе — это то, что никто никого не задевал, никто ни на кого не залупался и не двигал разборки, не было никаких ДТП и иного рода инцидентов. Все выглядело органично и естественно. Вообще, в Иране ДТП мне ни разу еще не попалось.

Особое впечатление на меня произвело количество людей, умудряющихся ехать одновременно на одном мотоцикле. Два? Нет! Три? Да через одного! Четыре? Не предел! Пять!!! Пять человек на мотоцикле: вся семья. Папа, мама и трое мелких на бензобаке и между родителей. А мамка еще и пару сумок держит. «This is possible in Iran»…

Окончательно меня добило то, что половина мужиков была в белых рубашках, в сухих белых рубашках. Они на такой ацкой влажной жаре не потели совершенно. В отличие от меня. Так, «толкаясь» в пробке, почти добрался до гостиницы, но предстояла еще увлекательнейшая процедура парковки. В эту секунду прямо от подъезда гостиницы отчалила легковая машина, оставив после себя свежее парковочное место, на которое сразу запретендовал я, остановившись рядом и включив аварийку. В Иране как: поворотниками люди не очень заморачиваются, типа, зачем лишний раз мельтешить, и так разъедемся. Если человек при маневре показывает поворот, то, значит, ему это прямо срочно нужно и его обязательно пропустят. Ну, а если мигает аварийка, то чел, значит, собрался либо поперек проехать, либо дорогу перегородить, но это ненадолго. И его опять же подождут. Мне однажды «повезло» промахнуться мимо своего свертка и «нырнуть» в туннель и ничего, включил аварийку, сдал задом и повернул куда надо. И местные так же делают. «This is possible in Iran».

Так вот, на аварийке я задом быстренько запарковался и мигом выскочил, потому, как трафик шел плотный. Зашел в холл, на ресепшене молодые парни:
— Mister can I help you?
— Конечно can… I need a room!
— O, mister! I so sorry! There are no rooms…
— Ну, поищите, хоть какой-нибудь.
— No, mister, no…
— А рядом еще гостиницы есть?
— There is an Atilar hotel across the road.
— Ok! Thanks!

Вышел из кондиционированного рая холла и снова нырнул в удушливую сауну ночного Бандар-Аббаса. Разумно решил не ехать за рулем, а сбегать пешком. Но сейчас передо мной была новая преграда: надо перейти дорогу с пятью рядами машин и бесчисленным количеством мотоциклов и скутеров. Иранцы проделывали это виртуозно, молниеносно перемещаясь между транспортом, практически телепортируясь.

Телепортировался и я, двигаясь подобно джинну из мультфильма про Алладина, там, кстати про Персию мульт. Среди зданий отыскал светящуюся неоновую надпись «Atilar» и с почти иссякшей надеждой, с мокрыми от пота волосами и катастрофически перегретой головой, шагнул к двери отеля. Швейцару, наверное, не впервой было видеть ошалевших от жары иностранцев, и он безучастно открыл дверь. Оооо, блаженная прохлада внутри. И каким же счастьем мне было услышать на моё «I need a room» с улыбкой из-под чадры сказанное «welcome».

На ресепшене иранка, в уже ставшей для меня привычной одеждой чадре, попросила у меня паспорт, оформила и дала подписать бумаги на «фарси». Одноместный стандарт стоит 3 500 000 риалов, что на наши около 2000 рублей, завтрак включен. Сама гостиница — твердая «трёшка». Спросил про парковку и мне выделили провожатого, который сначала привел в номер на 8 этаже, включил там кондиционер, а потом со мной на лифте съехал в подземную парковку и показал въезд в нее с улицы. Я на улице поставил геометку на mapsme и отправился искать машину, у которой тоже ставил метку. Иначе фиг бы нашел ее в сплошном потоке машин и людей.

Дальше было дело техники, только пришлось квартал вокруг объехать. Когда свернул с бульвара Имама влево на перпендикулярную улицу, впал в еще больший ступор! На той улице было организовано ЛЕВОСТОРОННЕЕ движение!! Все ехали по «встречке», но никого это не смущало, всё было как в порядке вещей. Причем навигатор вел меня именно так — по левой полосе. Такого я еще не встречал, но мне было как раз проще — надо было снова поворачивать налево. Так добрался до отеля, «нырнул» в паркинг, собрал шмотки и технику и отправился в номер.

Номер к тому времени уже охладился, в отличие от меня. В холодильнике обнаружил кучу баночек и бутылочек с разными прохладительными напитками, суммарным объемом около 2 литров. Поэтому первым делом выпил литр разных иранских разностей, а потом отправился в холодный душ, под которым стоял полчаса, пока не остыл до нормальной температуры и не стал соображать.

Номер:

«Душевая кабинка»:

Толчок с гарантией дезинфекции:

Информация для постояльцев:

Обязательные Коран и коврик:

Фото из окна на Персидский залив:

Не знаю, видно или нет, но по горизонту — огни танкеров. Слева — гостиница «Иран», где обломался с номером, и хорошо, такого вида там бы не получил. На крыше слово слева, если читать справа налево, как принято, то получится ایران (Иран).

А там, в темноте — Оманский залив:

Потом меня срубило…

И через семь часов врубило. Было уже светло. Я сразу схватил фотоаппарат и к окну, распахнул его, а сфотографировать не смог, объектив моментально запотел после прохладного номера на сырой жаре. Пришлось разрабатывать схему съемки из глубины комнаты.

Персидский залив при свете дня:

А это—нефтяные танкеры, везущие нефть ненасытному человечеству:

За минаретами — остров Ормуз, «водораздел» Залива и Океана:

Хлопнул стакашку иранской «витаминки»:

И стал собираться на завтрак. Оделся и на автомате перед выходом проверил комплектность всего и одновременно похолодел и вспотел… Загранпаспорта на месте не было!!! Пилят, как? Где? Твою ж мат! Проверил еще раз везде — хрена два. Загран пропал. Чтобы понять глубину охватившей паники, надо понять, что без заграна становились недействительными виза и карнет. А до ближайшего российского консульства, то бишь до Исфахана было больше тысячи километров, шансов преодолеть которые без паспорта практически не было. Такс, стоп паника. Еще есть целых два варианта, где я мог паспорт профукать: машина и ресепшен. Ресепшн ближе, бегом туда. На ресепшене объяснил иранке, что, наверное, потерял паспорт, спросил, не находил ли кто его. Видно, вид у меня был настолько бледноватый, что она быстро сказала; «Мистер, вы только не волнуйтесь так. Все нормально, Ваш паспорт на месте. Если Вы так переживаете, то можете его забрать». Подошла к стеллажу и потом протянула мне мой любимый красный паспорт.

Так я узнал, что в Иране при заселении в любой отель, гостиницу, гостевой дом или хостел, везде у постояльца забирают паспорт и отдают его при выезде. А я вечером от перегрева просто забыл про паспорт при оформлении, а они решили, что я в курсе правил. Когда вернулся в номер, понял, что на кипеше я еще и дверь не закрыл, уходя. Косячу, однако.

Тем вкуснее был завтрак:

Вид на лобби Атилара:

После легкого иранского завтрака, а у них вся еда, в общем-то, не тяжелая и именно поэтому толстых жопой я не видел ни разу, за исключением жирноватеньких пацанов в ширазском бассейне, выдвинулся я «чекаться» и «селфиться» на пляж чужестранный. Машина на паркинге встретила меня прохладой утренней, персидскозаливною:

Выехал на улочку у гостиницы, а потом пришлось поворачивать на улицу с левосторонним движением, сначала налево, а потом на разворот, чтобы затем повернуть налево на бульвар Хомейни. Вот тогда я немного парился, а по приезду домой на osmand рассмотрел схему движения в Бандар-Аббасе и могу с полной уверенностью сказать — она гениальна! В центре две параллельных односторонних «проспекта» разного направления соединены между собой улицами с левосторонним движением! Все гениальное просто! Не надо ни светофоров, ничего. Потоки машин разруливаются естественным образом, не пересекаясь. К сожалению огромному, у нас такая схема невозможна в силу некоторых тенденций нашей ментальности, хотя и была однажды применена во Владике при строительстве моста. Дорога и навигатор тем временем привели меня к финальной точке моего маршрута — пляжу на берегу, куда на «выгул» с самого Томска вёз свои берцухи, пожелавшие искупнуться в океане. Привез.

25 сентября. 12 дней в дороге, 7315 километров за спиной. Что я ощущал? Да я в восторге был. Сел в машину в Томске, а вышел из нее на южном краю континента. Немного было грустно, что наполеоновские планы не срослись, программа максимум была из Бандар-Аббаса на катере добраться до Дубаи, там сутки на всё и обратно. Но потенциальный напарник соскочил, и в одного на такую авантюру я не решился в силу множества «нюансов».

Вышел из машины, на улице было 34 градуса, почти прохладно. Решив, что берцы подождут своей очереди, переоделся в «купалки» и пошел к воде. Сначала сам искупаюсь.

Пошел, совершенно не обращая внимания на припаркованную справа иранскую тачку, обычную, только вкруг затонированную. Мало ли, стоит да стоит.

Спустился через камни к берегу, порадовался, что ближайшие купающиеся от меня метрах в двухстах, значит, за вещами следить будет проще. Залез в воду. Беееее. Мутняк, набитый волной. Но обломало то, что вода была горячей. Пошел, поплавал немного — кайфа нет, вода не охлаждала, а наоборот, нагревала. Вышел на берег, подставился ветру. Пока солнце было за тучами, можно жить. Но уже вокруг всё начало нагреваться.

«Пощелкал» вокруг себя:

Ларгус на фоне обоих аятолл:

Если чё, трусы на камне не мои…

Пошел еще искупаться. В это время в мою сторону от купающихся вдалеке выдвинулся «делегат», причем целенаправленно так. Зная о природной любознательности и общительности персов, удивляться было нечему, да и мы находились в свободной стране. Когда он приблизился, то начал активно жестикулировать, зовя к себе.

•••

— Хозяин, чё за дервиш приперся?
— Я хз…
— Иди, окажи уважение, раз зовёт.
— Да персы вроде все нормальные, иду.

•••

Когда подошел к «дервишу», тот протянул, здороваясь, руку. Поздоровались. Тот начал очень много и быстро лопотать на фарси, попытки сказать ему, что я по-персидски не рублю, на него не действовали. Я махнул рукой и направился в воду. Поплавал минут пять и на берег. Этот хрен уселся на задницу на границе воды и наслаждался накатывающимися на него волнами. Потом замахал мне и стал шлепать правой рукой по песку рядом с собой, типа присаживайся.

Я что, дебил, что ли, жопой на песок садиться, потом песок из трусов не выполощешь… Я присел на корточки метрах в четырех от него.

— Чего надо?

Дервиш защебетал, разлыбился и снова принялся шлепать рукой по песку.

— А, щаз. Делать мне нех. З..бал ты меня.

Я встал и пошел в сторону лежащей на камне сумочке с документами. А этот чувак вскочил, подошел ко мне и опять затараторил. И тут стал делать то, от чего я не просто «опупел»-«офонарел»-«охренел», нет!

Я—О..ЕЛ!

Этот мудак стал показывать мне указательным пальцем в область паха, а потом тыкать этим же пальцем себе в сторону рта. Видя, что я не догоняю, он засунул себе средний палец в рот и стал, сука, изображать фрикции. «Мальчик жестами показал, что его зовут Хуан». Этот урод предлагал у меня отсосать….

Абляция!!!... (Абляция в гляциологии — уменьшение массы ледника или снежного покрова).

На всякий случай я сделал пару шагов назад. Но мудила не останавливался: начал тыкать в сторону моего хрена и показывать на своё очко. Падла!!! Что происходит-то??!! Пидар! И где? В Иране!!!

В Иране за гомосятину положена виселица на «стреле» «воровайки» в двухсуточный срок. Примерно так (мопед не мой):

И вот именно это сейчас происходит здесь и сейчас.

•••

— Хозяин, «утяни ему по роже, и по яйцам вдарь-ка тоже»?
— А если этому дервишу можно? Как я потом иранцам буду объяснять, пошто «дедушку» обидел?
— И то правда, может, они именно здесь совокупляются, а ты на их место покусился.
— Что делать-то?
— «Всё это похоже на какую-то разводку: без паранджи нельзя, но можно «в попку»».
— А ты чего, мелкий, со мной хитами забазарил? И базар-то фильтруй, а то вышлют из страны.
— Хозяин, ты давай смотри, а то в зашквар попадем. Выруливай ситуацию.

•••

А ведь «мелкий» был прав! Я взял на секунду «рекламную паузу» и огляделся вокруг. И вспомнил я истории о том, как иностранцев в Иране частенько «закрывают» по гомосятной статье, и потом их посольства усираются, пытаясь вызволить своих подданных из-под «висельной» статьи. И сейчас на «острие» схемы разводки был я. Я перед поездкой хохмил: люди чё, бараны? Знают, куда едут, и всё равно «ведутся» на гомосячные разводы? А ответ на поверхности: их в Иране тупо разводят на общение, как лохов, и потом под арест.

Огляделся и понял, что сейчас нахожусь на идеальной сцене, прямо на берегу океана, общаясь с пидарком, и вокруг больше нет никого. А сцена эта находится в прямой видимости перед лобовыми стеклами Ларгуса и стоящей рядом с ним тонированной иранской тачкой. И узрел я в приступе обострённого зрения, причиной которого стал охрененный выплеск адреналина в кровь, что в иранской машине сидит баба, хоть и в чадре, но с «пронзительными ментовскими глазами», и смотрит прямо на меня. И понял вдруг, что меня в этот самый момент снимают на стрёмный видос, который, быть может, впоследствии, будут демонстрировать русским дипломатам в качестве доказательства моей «нетрадиционной ориентации»…

«А хера вам лысого к носу не надо?!!! Не подставите, падлы, мужика нормального!»

Повернулся я лицом к тонированной тачке и, показывая правой рукой на себя, громко, на камеру сказал: «Russo turisto, oblico morale!!!» Спасибо Андрюхе Миронову за бессмертную фразу! А потом повернулся к пидарку и по-русски сказал: «А ты, пипидастр старый, пошел нафиг отсюда быстро, пока я тебе не «Условные Единицы + бал»!». Причем слова «пипидастр» и «нафиг» звучали совершено по-другому, по-русски. Надеюсь, перевод не требуется?

Если честно, то я не ожидал быстрого эффекта от своих действий, думал, что будет продолжение подставы. Но после этого моментально тонированная тачка завелась и, развернувшись, уехала. «Пипидастр», заржав, махнул рукой и пошел вдаль прочь.

Меня отпустило, хоть и сердечко выдавало «на-гора» пару сотен битов. Приступил к выполнению своей программы. Пошел в машину, переоделся в джинсы, вытащил из-под сидения и обул берцы. И уже с чувством почти выполненного долга, пошел снова на берег.

И вот он, долгожданный миг: берцы в Индийском океане.

И «след на морском берегу» тоже оставил:

Но тут начало очень сильно «теплеть»:

Опять стало нечем дышать для слабенького сибирского организма. И отчалил я в путь обратный, «тихо сбруею звеня…»

Снова в гостиницу, душ, прощальный взгляд в окно на море и на выход.

Поехал из Бандара я по другой дороге, сначала строго на север, а потом на северо-запад.

В город Йезд. Почему Йезд? Да потому, что там центр зороастризма, сохранившийся до наших дней с момента зарождения три тысячи лет назад, несмотря на все мусульманские гонения на него. Огнепоклонники есть еще в Индии. А больше нигде.

Дорога опять же шла по нагретым безжизненным горам.

Как показатель — температура в шинах:

Километрах в 150 от океана стали попадаться финиковые сады, мимо которых проехать я никак не мог, ведь фотографий машин на фоне любых водоемов у всех достаточно, а вот с финиковыми пальмами на фоне — реальный напряг. У меня теперь есть).

Если вдуматься, это южнее Израиля, Кувейта, Ирака, Иордании и Афганистана. Осознание этого факта усиливало частоту сердцебиения. Честно-честно.

Солончак:

Через полчаса я увидел первое ДТП на территории Ирана, ПЕРВОЕ. И то не столкновение, а «залезший» на отбойник грузовик.

Потом «встретилась» первая настоящая туча за время, проведенное в Иране, надеялся на дождь, но он не пошел.

Там же впервые втупил с надписями: «М» и «Ж» на входе в туалет. Пришлось в переводчике набирать на фарси, чтобы не зайти в женское отделение.

Еще через «сотку» километров завернул в придорожную едальню, у которой кроме меня никого не было. Но рискнул зайти. Когда зашел, внутри были два иранца лет по пятьдесят-шестьдесят, с которыми общение не пошло по причине языкового барьера. То, что я мог у них попросить по-ирански, кебабы и рис, в меня уже не лезли, а как называется другое, я не знал. Стоял и мялся, думал уже уйти, но тут один из иранцев подошел ко мне, взял меня за руку и повел за собой. Повел он меня на кухню, причем подвел целенаправленно к тяжелым блюдам и показал руками, мол, выбирай. Я ткнул пальцем в чугунные горшочки и спросил: «Это что?». Это «дизи», ответил иранец. «Ок, беру».

Меня отвели за стол и сказали подождать пять минут. Через пять минут чел принес такой набор и собрался уйти, но я его притормозил и жестами показал, что мне нужна инструкция по применению. Он кивнул, что понял, вылил бульон в тарелку, накрошил туда лепеху. Потом толкушкой растолок оставшуюся гущу и отошел на шаг, сказав, что дальше я должен есть сам.

Белое в вазочке, посыпанное зеленым — это что-то типа сметаны, но не сметана. Но употребляется как сметана.

Счастье есть! «Фруттис туттис». Знаю, знаю: чревоугодие грех большой есть… Но, все равно спасибо персам за «дизи». Хотя я не уловил большой разницы между «дизи» и абгуштом.

Короче говоря, спустя двадцать минут я, как волк из общеизвестного мульта, рассчитавшись и сказав «мерси», с трудом вырулил на улицу. Ну, теперь до самого Йезда без остановок. Открыл машину, плюхнулся за руль и тут же пулей вылетел наружу, на ходу благодаря «себя любимого», что уже больше десяти лет назад бросил курить. Ибо в машине чуть ли не туман стоял от бензиновых паров, и, сядь я с зажженной сигаретой, вылетел бы уже не пулей, а дробью. Первая мысль: пробил бак! Упал на асфальт и заглянул под днище — чисто! «???» Тогда—запасная канистра: отрыл заднюю дверь и откинул сиденье — канистра на месте, горловина сухая. Но под ней на полу лужа бензина. С другой стороны откинул сиденье и увидел струю бенза, со зловещим шипением бьющую из середины канистры. Катастрофа! Насколько возможно быстро вытащил истекающую емкость на улицу. Блин! Она была чуть ли не круглой от раздутия. Физика, гребанный Экибастуз! Я сегодня «поднялся» с отметки уровня моря в Бандар-Аббасе до отметки 2000 м над уровнем того же моря. Канистру тупо разорвало внутренним давлением.

Саму канистру жалко не было. Самарская «экспедиционка», на которой написано «20 л», но с трудом входило 18 и то, когда у нее настроение было хорошее. Я с этими «экспедиционками» еще на Памире намудохался. Канистры — говно. Спасибо Ахурамазде, на заправку я еще не заехал, оставив это дело на после обеда. Вылил в бензобак литров 15 «томского», совершив самую дорогую заправку в истории Ирана за последние лет сорок. Раз в семь дороже. Перелил и выбросил канистру в мусорный бак. В салоне «плескалось» литра три роснефтевского 92. Теперь и бухать не нужно — токсикомань, сколько душе угодно.

Глядя на заходящее красное солнце, вдруг остро ощутил, что лимит удачи моей поездки уже исчерпался. Пора двигать домой.

Благо, что вечер и можно открыть окна. Через пятнадцать минут происшествие стало стираться из памяти, стало хорошо и весело, я ощутил приятный прилив эндорфина. Ну, почему всем обязательно требуется водный раствор спирта, прокисший сок ягод винограда или забродивший отвар солода, когда элементарные пары дистиллята нефти так волшебны? А?

И на таком подкрепленном летучими «веществами» позитиве устремился я вперед. Полторы сотни, как два пальца об асфальт на одном дыхании.

Потом слегка утомился и завернул на горящую огнями площадку у городка Анар, чтоб купить попить. Заскочил в открытый магазинчик, в котором продаванил молодой бородатый иранец, самостоятельно прошвырнулся по витринам и мой взгляд упал на такое питьё:

Половина всех напитков в Иране похожи на этот тем, что плавает внутри — это семена базилика, по-ирански «райхона». Там не только семена, а семена в склизкой оболочке, гадость еще та. Но не суть. Если присмотреться, там лазером даты набиты и ценник. 65 000 риалов. Ну, а так как я «под парами», решил стебануться и включил дурачка.

— Цена в «туманах»? (англ.)
Иранцы интересные, 90% из них, если видят, что иностранец тупит между «риалами» и «туманами», сразу оглашают верхний ценник, даже если это и не нужно. Рефлекс. Вот и этот тоже:

— В «туманах», в «туманах»… (англ.)

Я посмотрел на него предельно укоризненно:

— Ай-яй-яй, яй-яй (рус.). Ты о..ел?
— What?
— Нехорошо путешественника обманывать (англ.) Allah said, the traveler is my messenger! А ты почему так делаешь? (рус.)
— Э, брат, я думал там в «туманах» ценник, а там ведь точно — в риалах! Я просто попутал (англ.)
— Ай-яй-яй, яй-яй (англ.). Вот я домой приеду, буду рассказы про Иран писать. Истории. (англ.)
— О, круто! (англ.)
— Ага. Теперь и ты в «истории»! (англ.)
— Mister, no-o-o-o….
— Yeees!!! Yes! Иди сюда!
— Зачем? (англ.)
— Сэлфиться будем (рус.)

Потом этот чувак, при виде которого я почему-то вспомнил картинку из инета с надписью: «Ах, ты ж, хитрая жопа», сварил мне термоядерный кофе в консистенции «чайная ложка на 50 грамм воды», после которого глаза подвылезли из орбит, и я смог смело сесть за руль и отправиться дальше.

А еще через сто километров уткнулся в хвост очереди из легковых и грузовиков, входящих на серьёзный блокпост. Весь сегодняшний день ехал я по спокойным по иранским меркам областям Хормозган и Керман, граничащими с неспокойным по любым меркам «Систаном и Белуджистаном». И вот уже когда вся очередь прошла, я приготовился рвануть на последние сорок километров до Йезда, один из военных, работавших на блокпосте, махнув стволом автомата, припарковал меня в карман из бетонных блоков.

Второй раз повел стволом, мол, выходи из машины и сказал на английском: «Все документы на проверку». Документы проверялись прямо на капоте машины, освещаясь фонариком. Паспорт, виза, штампы. Потом он добрался до «карнета», долго его листал, потом повернулся ко мне и сказал:

Problems. «Carnet» is illegal. Не указан госномер автомобиля.

Что за бред? Я тысячу раз проверял перед выездом. Дай сюда.

Подсвечивая себе телефоном, начал искать свой номер в документе. Нашел не сразу, ведь номер там везде, только записан одним блоком без пробелов: «Е513ОН70RUS». Неудивительно, что перс не идентифицировал этот код на номере машины. Когда по каждому знаку я ему показал соответствие «карнета» и номера, он перестал нервничать и сказал, что вопросов больше не имеет, и я могу ехать дальше.

Йезд

По дороге до Йезда удивил Ларгус, когда расход за поездку сменился с цифры 6,9 л/100 км на 6,8. Никогда такого не было, видать, вкатил ему иранский бензин.

А еще через полчаса приехал в Йезд. На автомате забил в навигатор поиск гостиницы и выбрал себе нормальный вариант почти в центре. Когда приехал на место, был приятно удивлен демократической ценой в 2 500 000 риалов (где-то 1400 рублями) за двухместный стандарт с завтраком. Что бы там не говорили про Иран, а гостиниц там на разный кошелек тьма, только мы слегка расслаблены «букингом» и наличием у каждой гостиницы своего сайта, так что поначалу поиск гостиницы в Иране вызывает затруднение. Надо искать в офлайне, на месте. Но местА есть всегда.

Стандартные действия по заселении:

Заценил шампунь «Иван»:

И отправился дрыхнуть, ведь завтра меня ждало 26 сентября 2019 года — один из самых прикольных дней в моей жизни.

Утром следующего дня, на бодряке, свежий и выспавшийся, спустился на завтрак.

Фото завтрака здесь не потому, что «инстаграм», а потому, что там я познакомился с восхитительнейшим напитком. Как и многие, я фанат свежего апельсинового сока, и до того момента был уверен, что круче его нету. Есть! Вон в том зелененьком стакане. Это лимонный сок. Но есть нюанс. Лимон зеленый иранский. Он сладкий и никакого отношения к тому, к чему привыкли мы, не имеет. Я, когда его попробовал, то допил до дна, встал и пошел, налил еще два. А в конце завтрака еще один.

После завтрака отправился смотреть местные достопримечательности и начал с зороастрийского храма.

Вот подробное описание «Фрахвахара» — символа зороастризма.

Заратустра, без него никуда.

Масочный режим придуман задолго до коровавирусов, дабы не осквернить своим дыханием священный огонь.

Древнеперсидская символика, как в Персеполе.

И священные книги зеленого цвета. Вот и гадай, что первично.

Весь храм огнепоклонников я успел посмотреть в полном одиночестве, когда вышел наружу, туда привезли целый автобус дойчев. А с немцами спокойно не посмотришь.

В Йезде меня настигла очередная неудача. Оказалось, что я приготовил к поездке в Иран 5 sd-карт и удачно оставил их дома. Утром в гостинице вытащил из регистратора карту на 64 Г и вставил ее в фотоаппарат, щелкал на него город и людей, а потом карта сбойнула, стерев все фотки на ней. Печаль. Мой canon не переваривает карты больше 32 Г. То, что осталось, снимал на телефон.

В центре фото видны две башенки — это знаменитые иранские «бадгиры», кондиционеры, которые охлаждают воздух в помещениях под собой.

Еще одно строительное ноу-хау иранцев, а конкретнее жителей Йезда—это так называемые «канаты», подземные водоводы от далеких гор до города. Самый длинный «канат» длиной больше ста километров проходит через город. Почитать про «канаты» можно здесь и здесь.

Потом пришел на центровое место Йезда — Комплекс Амир-Чагмаг.

Водоем на площади перед Амир-Чагмаг. На заднем плане хорошо видны «бадгиры».

А это жители:

Посмотрите на них. А те, кто повторяет мантры англосаксов про то, что Иран — «ось зла», пусть самоубьются «ап стену».

Жаль, фоток мало.

Когда началось пекло, вернулся в гостиницу и стал готовиться к отъезду в сторону Исфахана, но с заездом в еще одно священное место зороастризма — храм «Чак-Чак».

В любом номере в мусульманской стране, и Иран не исключение, всегда есть указатель на Мекку:

Холл гостиницы:

Называется гостиница «ITTIC INNS».

Йезд:

Чак-чак

Сто километров от Йезда: шестьдесят до развязки у города Ардакан и потом еще сорок по совершенно пустынным местам до тупика между невысоких гор. Резвый серпантин наверх, к стоянке, а потом еще один серпантин, но уже пешеходный.

Селение Чак-Чак («кап-кап» в переводе с фарси), известное также как «Пире-Сабз» — самый священный из горных храмов зороастрийцев.

Для глубоко верующих зороастрийцев Чак-Чак служит местом паломничества. Ежегодно, 14-18 июня, тысячи приверженцев зороастризма из Ирана, Индии и других стран стекаются к храму огня в Пире-Сабз. По традиции, если паломники пользуются каким-либо средством транспорта, они должны остановиться сразу, как только заметят издали храм, и остаток пути проделать пешком.

Согласно зороастрийским верованиям, Чак-Чак находится на том самом месте, где в 640 г. н.э. вторгшаяся в Иран арабская армия окружила Никбану — вторую дочь последнего доисламского правителя Персии (империи Сасанидов), Йездигерда III. Страшившаяся пленения Никбану взмолилась, чтобы Ахура-Мазда защитил ее от врагов. В ответ на мольбу Никбану, гора чудесным образом раскрыла свои каменные склоны и защитила девушку от захватчиков.

Одним из поразительных чудес Чак-Чака остается горный источник, из которого по капле постоянно вытекает вода. По легенде, это слезы печали, которые гора проливает в память о Никбану. Древнее огромное дерево, разросшееся рядом со святым источником, как считается, появилось из трости Никбану.

Это из блога Резы Саджади — бывшего посла Ирана в России.

После того, как огненный Бог Ахура-Мазда в очередной раз слил персов врагам, доверие к нему исчезло почти полностью. Чак-чак — это всё, что осталось.

На полпути к храму растет эвкалипт, от которого на обратном пути я отчехрыжил одну веточку на память.

Лестница ко входу:

Вход в храм с надписью: «Снимите обувь и входите в мавзолей с чистотой тела, разума и души»:

Вода из скалы капает вот отсюда:

Вот сюда:

Здесь горит священный огонь:

Обязательные атрибуты:

А об выросшее из трости Никбану дерево я от всей души приложился черепом, когда переобувался. То был знак свыше, чтобы надолго запомнил я посещение священного места.

Дорога вниз:

Кирпичи на камнях:

Пошел на стоянку к машине.

На этом туристическая программа не только этого дня, но и всей поездки была завершена. Других целей и задач у меня не осталось. Пора уже было выдвигаться в сторону дома, жаль, что не напрямую, через Среднюю Азию. Жаль, что не через Гиждуван, где меня ждал Абдурахмон. Жаль, что не через Балхаш…

•••

— Хозяин, долго еще стонать собрался?
— Да не мешай, дай поныть!
— «Птичка, полетели, нас ждет там много вкусного!»
— Осади ходули. В какую сторону лететь собрался?
— В пампасы, в пампасы! В Исфахан, вестимо. В Исфахан!
— А может, не надо?
— Надо, Федя, надо.

•••

Ну, раз уж «мелкий» рвет тельняшку, значит, дорога ведет меня снова в охренительнейший город Исфахан. Время — полвторого. До Исфахана ровно три сотни. Как два пальца. Часам к шести должен приехать.

Проехав час, решил заскочить на заправку, а после заодно и поесть, чтобы по приезду в Исфахан не заморачиваться по этому поводу. За восемь дней в Иране привык к зонам отдыха на трассе, поэтому был уверен, что они есть везде. Залил до полного, припарковался и бодрым маршем зашел в кафешку. Ёпта! В кафешке не было женщин, не было детей, не было столов, не было стульев. Один проход посередине и с обеих сторон топчаны-столы, на которых сидело человек пятнадцать мужиков. Тут были одни дальнобойщики. Я уже говорил, что в Иране дальнобой вообще не пересекается с гражданскими, а часто и по разным дорогам движутся.

Я стоял посреди кафешки, а на меня смотрели пятнадцать пар глаз дальнобойщиков и еще две пары глаз хозяина кафе и его помощника. Смотрели с нескрываемым интересом — такой херни они здесь еще не видели. Блин, я же ни разу не сидел на столе, с которого ем. Так я еще не попадал! Я не умею ж. Но «заднюю» включать было поздняк, иначе как бы я выглядел в их глазах? Тем более что ко мне уже подскочил хозяин и рукой показал место, куда можно сесть. Снял сандалии и, кряхтя, взгромоздился на топчан. Никто не ел, все смотрели на иностранца.

Говорить на фарси, что я хочу кебаб и не хочу к нему рис, я уже научился. Но пока шло «прояснение позиций», все присутствующие пытались оказать активную помощь в коммуникации. Трактирщик через пару минут все понял и ушел готовить заказ. Все вроде бы успокоились и занялись своими делами, только один худенький невысокий иранец названивал по сотовому, быстро ногами перемещаясь за спинами сидящих на столах.

Мне принесли заказ. Куриный кебаб. Не кебаб — кебабище! Длиной сантиметров 50 со здоровыми кусками. На конце шампура «красовался» здоровый жаренный помидор. Все это было принесено на огромном металлическом блюде, застеленном хлебом.

— А шапочка лук где? (рус.)
— Какой лук? (фарс.)

Я такой вытащил телефон и в гуглопереводчике набрал «лук» и нажал перевести на фарси. Довольный собой дал прочитать с экрана трактирщику и его помощнику, ввергнув обоих в ступор. Развели руками и пожали плечами: «нихт ферштейн». Потупил и я за компанию, потом исправил «лук» на «луковица» и перевел по новой. На этот раз они дружно закивали: «Пиаз, пиаз» и приподняв хлеб с блюда, показали лежащую там четвертованную луковицу.

Как раз в этот момент ко мне сзади по топчану подбежал радостный иранец, который звонил по телефону, и, как в анекдоте про синюю изоленту, протянул мне трубку, типа — на! Я поднес трубку к уху и услышал там:

— Хэллоу! Мистер, кэн ай хелп ю?
— Хай! Ай хэвнот праблем.
— О! Итс окей. Гуд бай, мистер!
— Хода хафез! — и отдал трубу иранцу.

Тот, сияя, как лампочка, с сознанием выполненного долга, пошел доедать свой обед. Принялся за еду и я. Сказать, что кебаб, сделанный на скорую руку для иранских дальнобойщиков, был вкусный — ничего не сказать. Это был самый вкусный кебаб, съеденный мною в Иране! Чередуя куски с помидором и луком, я как будто это мне так не впервой, заточил хавчик, и потом запил его двумя банками пепсиколы.

И один раз «щелкнул» из-под полы:

Я сидел так же, как они. И думал, что это первый и единственный раз так ем. Кто ж знал, что буквально этой ночью придется кушать, сидя так прямо на земле…

Когда пришло время расплатиться, я спросил хозяина: «Хау мач?», на что он, взяв калькулятор, «нарисовал» на нем цифры «27». И показал мне, хитро, как все иранцы, глядя на меня в ожидании моего тупежа с оплатой. «Базара нет», — сказал я по-русски и вытащил из кошелька три бумажки по 100 000 риалов и дал их ему. Они с помощником удивленно переглянулись, и сдачу мне выдал 50 000.

(Поясню: обед стоил 27 «туманов», т.е. 270 000 риалов, но так как я тупить не стал, то заплатил со скидкой 250 000 риалов, то бишь 25 «туманов»). Такая иранская арифметика.

Попрощавшись, пошел к машине. Звякнул вотсап:

— Алекс, салом!
— Хай, Мохаммад-Реза!
— Алекс, ну ты где?
— Еду, еду. Уже скоро буду.
— Я тебя жду. Точку тебе скину, где пересечемся.
— Ок!

До Исфахана оставалось 234 километра. Без остановок.

Конец пятой части. Продолжение следует.