В гостях у Williams Martini Racing

Оказаться в сердце гоночной команды Формулы 1 — на базе — было моей давней мечтой. Благодаря SMP Racing и их партнерству с командой Williams Martini Racing этой мечте было суждено осуществиться.

Визит был запланирован на следующие дни после этапа чемпионата мира по гонкам на выносливость в Сильверстоуне. Оттуда до штаб-квартиры Williams всего порядка 70 км, а кроме того, этот визит отлично совпадал со многими составляющими: 20–21 августа — первые рабочие дни команды после летних каникул; в следующий уикенд был уже запланирован Гран-при Бельгии в Спа; жизнь в команде кипела и бурлила — механики готовили машины к гонке, у нас на глазах их складывали (именно складывали, по частям) в специальные контейнеры и загружали в фуры, у нас была возможность поговорить с некоторыми интересными сотрудниками компании, нам даже частично показали производство — впрочем, только самые общие моменты, чтобы мы не «унесли» с собой никаких секретов. Здесь же нам повезло встретиться и пообщаться с Сергеем Сироткиным, посетить Музей Williams, а в конце нашего визита нас поджидал еще один сюрприз.

Территория в тихой деревеньке под названием Grove (Гров) в графстве Оксфордшир принадлежит Williams Group чуть больше 20 лет. Компания переехала сюда в конце 1996 года, с тех пор площадь базы увеличивалась пропорционально в зависимости от нужд компании, и сейчас, по разным данным, составляет от 3800 до 4200 квадратных метров.

На проходной нас встречают улыбчивые сотрудники безопасности, спрашивают наши имена и объясняют, куда двигаться дальше. По узкой тенистой асфальтированной дорожке мы въезжаем на территорию Williams Group, ставим машины на стоянку, берем камеры и идем к центральному входу.

Перед нами — основное здание Williams Group, где сидит вся гоночная команда, включая инженеров, проектировщиков и других сотрудников. Здесь сосредоточены все основные офисы, включая дизайн-офис Падди Лоу.  Кабинеты Фрэнка Уильямса и Клэр Уильямс тоже здесь. А на первом этаже расположены симуляторы, на которых работают пилоты.

Мы подходим к ресепшн, где нам выдают бейджики гостей и предлагают присесть, пока не подойдет наш сопровождающий. Перед нами — большой и красивый зал с мраморным полом, диванами и столиками, а также с двумя переговорными кабинками. Его главная достопримечательность — автомобиль  Williams FW26, установленный в центре зала, и большие портреты трех действующих на тот момент пилотов: Лэнса Стролла, Сергея Сироткина и Роберта Кубицы.

Молодой человек, который будет нас сопровождать, появляется очень быстро, и я прошу его провести небольшой ликбез по поводу всей Williams Group: какие подразделения, сколько зданий, сколько человек работает.

Williams Group — это много больше, чем только компания, занимающаяся Формулой 1. Помимо Williams Grand Prix Holdings сюда входит Williams Advanced Engineering (подразделение по технологиям и инженерным разработкам), а также Williams Heritage и различные совместные предприятия с другими брендами и компаниями.

В целом на территории компании находится шесть зданий: основное — фабрика, где располагается, пожалуй, самое интересное для нас сегодня; затем два здания, где построены аэродинамические тоннели, затем тот самый Heritage Center, где находится конференц-зал, магазин и пр. Если переводить название этого здания на русский, то получится что-то вроде «Центр наследия». Музей команды, который можно сравнить разве что с сокровищницей египетских фараонов, расположен там же, и мы туда обязательно пойдем, но расскажем об этом позже.

Аэродинамические тоннели находятся внутри этих зданий

Williams Heritage занимается хранением и реставрацией предыдущих автомобилей команды, а также организует для ее клиентов и друзей различные мероприятия, связанные с историческими автомобилями.

Heritage Center

Вообще Heritage Center был изначально построен для работы над совместным проектом с BMW для Ле-Мана, а когда проект был завершен и BMW выехали, здание превратили в конференц-центр.

Здесь же, — говорит представитель Williams, — у нас долгосрочное хранилище с машинами (там хранится все — от совсем старых формул и дорожных машин, а также много других любопытных вещей — комбинезоны, какие-то шины и пр.). Мы довольно часто используем исторические машины для наших клиентов. Так что это все всегда востребовано.

Позади Heritage Center расположено хранилище

Williams Advanced Engineering (WAE) занимает самое современное здание. Они вовлечены в самые различные направления деятельности — от автомобилестроения и моторспорта до гражданской авиации, возобновляемых источников энергии, спортивных исследований и технологий защиты (по классу земля, вода, воздух) и здравоохранения.

Всего в Williams Group работают порядка 950 человек, и около 600–650 из них — именно на Формулу 1. Все основные сотрудники трудятся стандартно с 9 до 18, но есть и такие подразделения, где работа ведется в несколько смен.

Первым по плану у нас намечен визит на фабрику. Это идеально чистое помещение, разделенное на несколько подпространств перегородками, где установлены автоматизированные станки, изготавливающие те или иные детали. За толстыми стеклами и охлаждающей жидкостью практически не видно, что происходит внутри.

Нам рассказывают, что в одном месте вытачивают гидравлические детали для коробки передач, в другом — элементы тормозной системы, в третьем — двигателя. Мы видим набора сверл и стружку на выходе, но на витрине представлено и несколько деталей. Они уже неактуальны, датированы 2016 и 2017 годами, поэтому никакой секретной информации мы с собой не унесем.

В станок помещают вот такой алюминиевый кубик, а на выходе получают примерно такую деталь. На подобный процесс уходит от нескольких часов до целого рабочего дня в зависимости от сложности детали:

— Что касается этих деталей, — говорит наш сопровождающий, — совершенно неважно, когда мы их изготовили. Важно, сколько километров они прошли на машине. Всего мы производим порядка 3000 комплектующих, и основной материал — это титан и алюминий.

Однако не все производство автоматизировано. Нас знакомят с Тони Паффли, который занимается исключительно ручной работой. Его должность называется fabricator, что на русский переводится как «производитель», а место — fabrication shop, что можно назвать «производственная».

Тони Паффли

На самом деле в его обязанности входит делать то, что не может сделать станок: он занимается сваркой и клепкой по металлу. В том числе изготавливает очень сложные «пауки» выхлопных систем. Тони работает здесь уже 17 лет, а начинал свою карьеру как гонщик в серии Sports Cars в 1989-м.

Тони: «Я работаю по металлу. В основном это алюминий, но бывает и сталь, и титан. В работе я часто использую ручные прессы и зажимы, которые стоят на заводе уже очень давно — эти “машины” не нуждаются в постоянном совершенствовании. Я уже много лет занимаюсь этой работой, очень ей горжусь и считаю, что являюсь очень важной составляющей компании Уильямс: без меня бы они не управились (смеется)».

У Тони есть удивительная коллекция, часть которой он нам демонстрирует: это использованные «выхлоп» различных гоночных Уильямсов, в том числе тех, на которых побеждали или которые попадали в разные аварии. Естественно, он изготавливал их сам.

Тони показывает нам несколько «пауков», которыми особенно гордится: это «выхлоп» с машины Хуана Пабло Монтойи, блестяще выигравшего гонку в Монако в 2003 году, и «выхлоп» с машины Нико Росберга на тестах в Барселоне в 2007-м.

Наше интервью заканчивается, потому что пришла информация, что освободился Сергей Сироткин и готов с нами немного поговорить перед тем, как идти работать на симулятор. Он возвращается из тренажерного зала и мы перехватываем его на улице.

Сергей рассказал, что несмотря на то, что в предстоящие выходные пройдет гонка, сегодня у него совершенно обычный распорядок дня. В 8 утра он был уже в Вильямсе, встретился с инженерами, вместе они составили примерный план на день, потренировался в зале и отправился на симулятор.

«В среднем я провожу на базе целый день — примерно с 8-8.30 утра до 6.30-7.00 вечера. Зависит от дня. Зимой было подольше, сейчас поразгруженнее. Это полноценный рабочий день — если рассматривать в плане времени. Но всегда есть своя специфика: мой рабочий день включает в себя и физические тренировки, и работу на симуляторе, так что есть разнообразие.

На симуляторе мы занимаемся и подготовкой к очередному Гран-при, и работой над машиной 2019 года. Но эта работа пока, конечно, в самой начальной стадии. Я считаю, что тот факт, что это все равно происходит, несмотря на довольно сложную ситуацию в нашей команде (приходится постоянно работать над актуальной машиной), — это очень хорошо. С другой стороны, у большинства команд она находится в начальной стадии, так что мы не отстаем.

На симуляторе я буду работать порядка пяти часов — с перерывами, конечно.  Вместе со мной там всегда присутствует еще 4-5 человек — это люди тех департаментов, чьи продукты мы запланировали тестировать. Но не подумайте, что симулятор это так просто. Даже для того, чтобы его запустить и начать работать, требуется целая процедура, порядка 15 минут, так что это не просто нажать кнопку, как на компьютере».

Подхватив камеры после интервью с Сергеем, мы бежим в святая святых команды Williams — огромное просторное помещение, носящее гордое название Race Bay — даже не знаю, как это правильно перевести на русский, что-то вроде «гоночный отсек». Здесь происходит самый важный процесс: из деталей и комплектующих собирают гоночные автомобили. Ходить и смотреть можно, а вот снимать — только под контролем. Нам разрешают снять актуальную машину Сироткина, но без крупных планов.

Нам показывают различные детали и рассказывают, например, что система Halo выдерживает нагрузку до семи тонн (примерно столько весит двухэтажный лондонский автобус. Удивительно, мне казалось, что даблдекер весит никак не меньше десяти тонн…). Помимо Halo машина обладает целым набором систем пассивной безопасности. В передней части есть специальные сминаемые элементы, которые принимают на себя удар в качестве буфера. Боковые элементы тоже принимают на себя всю силу удара, сминаются и смягчают то воздействие, которое приходится на монокок с пилотом. Главное — в любой ситуации пилот должен остаться живым.

Наше внимание привлекает еще одна деталь: в боковом зеркале, оказывается, расположен температурный датчик, который дистанционно измеряет температуру шин. Вот это да…

Пока мы рассматриваем детали, работники Williams начинают собирать машины для погрузки в Спа. Интересно, но они путешествуют в разобранном состоянии и только уже на месте механики начинают собирать части воедино. Все детали имеют собственные чехлы, все очень тщательно разделено, дабы избежать контактов.

К нам подходит Джим Баркер. Его должность называется Chassis Build Foreman — главный по строительству и сборке шасси. На самом деле в его обязанности входит и многое другое. Он следит за всем происходящим на Race Bay, а также отвечает за постройку и отправку автомобилей на каждый Гран-при. Это значит, что он готовит машины к гонке, следит за их отправкой, погрузкой-разгрузкой, сборкой и обслуживанием.

Джим Баркер

В Williams Джим работает с 19 лет, и это уже почти три десятилетия. Здесь работал и его отец, так что в некоторой степени это семейное дело. Джим начинал с машин Формулы 3000, а затем перешел  в Формулу 1 и до сих пор вспоминает, когда впервые увидел Формулу 1 на треке в деле: «Я просто не мог поверить тому, какие скорости они развивают!».

C 1994 года он провел десять лет в разъездах вместе с командой, путешествуя на каждый Гран-при. Но теперь, после повышения, его работа связана напрямую с пребыванием на базе в Гроув.

Williams FW40

«Последние уикенды были для нас очень напряженными, — говорит Джим Баркер. — Впервые за долгое время в гоночном календаре поставлены три уикенда подряд (Франция, Австрия, Великобритания) без перерыва. Это требует серьезной подготовки.

У нас в машине довольно много компонентов, которые могут быть использованы лишь в одной или максимум двух гонках подряд, а после этого им требуется сервисное обслуживание. И это поставило перед нами задачу тщательно продумать логистику доставки этих компонентов на базу в Гроув для сервиса и возвращения к гонке. Более того, нам было необходимо успеть ко всем проверкам FIA в четверг, иначе бы машину попросту не допустили к соревнованиям.

Или представьте, что происходит авария и машину нужно покрасить — мы не можем ее транспортировать для покраски сюда, потому что не успеем. А машина всегда должна выглядеть презентабельно, в том числе и для наших спонсоров. Так что приходилось выкручиваться».

Конечно же, было невозможно не спросить, что Джим думает про Сергея Сироткина:

«Он очень приятный парень и очень честный, что очень хорошее качество. И он всегда очень беспокоится за свою машину и приходит посмотреть, что мы с ней делаем. Он предан своему делу, и это все видят и всем это импонирует. К тому же он хорошо разбирается в машине, его мнение всегда существенно в работе над автомобилем.

За долгие годы работы в Williams мне встречались разные пилоты — кто-то из них был настолько упрямым, что не уступал сопернику ни сантиметра, ни очка. Кто-то был готов ради этого рисковать и собой, и машиной, и у этих аварии случались очень часто. Были и другие, умеющие владеть собой намного лучше, и они управляли машиной намного безопаснее. Они старались беречь машину и не рисковать ею без необходимости. Сергей относится к последнему типу».

Джим рассказал, что иногда приходится работать без выходных, 24 часа в сутки, в несколько смен, но процесс не останавливается. И даже в этом году, когда в команде все складывается не слишком удачно, они все равно находят в себе мотивацию, чтобы продолжать работать, добиваться улучшений и искать совершенства.

…Пока мы разговаривали с Джимом, обе машины уже загрузили в фуры, готовясь к отправке на трассу в Спа, да и нам уже было пора собираться в аэропорт. Мы вновь отправились на ресепшн, чтобы сдать гостевые бейджики, когда вдруг на аллее, ведущей к центральному входу, еще издалека увидели фигуру в инвалидном кресле. Это был сэр Фрэнк Уильямс. От неожиданности мы даже слегка оробели, поздоровались с ним, хотели взять интервью, но вместо этого сами с удовольствием отвечали на его вопросы. Уникальный человек, было счастьем с ним познакомиться!