Лёха презрительно сплюнул в масляное пятно.
- Доливай и не температурь! - резюмировал он тоном, не терпящим возражений.
Легко ему говорить. Доливай! У него Карина пол литра на тысячу поджирает. А эта, лошадь, вылакала больше полторашки на восемьсот. Не тысяч, просто. Совсем двиге плохо. А прошлой ночью, видать, и рвало её к тому же. Вон, сколько масла на полу.
С расстройства я пошёл посмотреть, чего там на щупе делается. Волга виновато посмотрела на меня раскосыми фарами. Я открыл капот. Состояние щупа было крайне печальным. Он был не то, чтобы сухим. Но маленькой чёрной капельки на самом кончике было явно недостаточно.
- Если из Волгаря что-нибудь капает, значит там что-нибудь есть! - услышал я за спиной.
Лёха, довольный своей остротой, имел вид кота, добравшегося до сметаны. Но довольный Лёха ещё не подозревал, какую подляну я готовлю ему в ответ.
- Делать нечего, дружище. Будем вскрывать! - как можно с большей грустью сказал я.
Лицо моего друга плавно но быстро стало таким, будто он жрал лимон целиком. Не то, чтобы он был против помочь мне с ремонтом. Просто он прекрасно понимал, что большую часть этого ремонта придётся выполнить именно ему. Также он понимал, что машина используется в служебных целях и ему, как моему компаньону (а по совместительству главному инженеру, сварщику и завгару), соскочить с темы вряд ли выгорит. А ещё он понимал, что этот чёрный день рано или поздно настанет. Когда сварочник, болгарки, коробка с железячками, сумка с инструментом и прочий скарб перекочуют в багажник его машины. Когда весь гараж будет завален множеством симпатичных, но непонятных и чертовски замасленных деталек. Понимал, и с завидным оптимизмом пытался оттянуть его.
Этот его оптимизм не угас даже когда компрессометр показал на каждом цилиндре аж по шесть с половиной очков степени сжатия. «Надо же! И ведь ездит!» - удивлённо выгнув бровь, весело выдал он тогда. А я в тот момент подумал: «Недолго тебе, Лёха, шутки шутить. Ой, не долго». И ведь как в воду глядел!
Делать нечего. Пацан сказал — пацан сделал. Причём, первый пацан — это я, а второй, разумеется — Лёха. И вот теперь весёлому Лёхе снова приходится браться своими мозолистыми ручищами за инструменты.
Томно выдохнув, мы принялись за работу.
* * *
Продолжение следует...